"Клайв Стейплз Льюис. Кружной путь, или Блуждания паломника" - читать интересную книгу автора

эти правила, незамедлительно создают свои, довольно похожие? Человек
говорит: "Хватит, теперь я делаю, что хочу", и обнаруживает, чтосамое
стойкое его желание, неизменное среди мимолетных похотей, настроений и
страстей - подчиняться правилам. Хорошо, но, быть может, правила эти лишь
прикрывают его желания. Какие желания, спрошу я? Далеко не всякие. Сплошь и
рядом правила идут наперекор нашему хотению. Желание самому себя одобрить?
Но одобрим ли мы себя за выполнение правил, если не сочтем правила благими?
Человеку приятно думать, что он умнее или сильнее, чем он есть, лишь в том
случае, если он высоко ставит ум и силу. Учение Великана само себя
разрушает. Если мы хотим придать достойный вид нашим низменным хотениям,
значит, у нас есть понятие "достойного", то есть - сообразного неким
правилам. Рассмотрим теперь старый миф о том, что правила эти создал Хозяин.
Предположим, так оно и было. Почему же им подчиняются?
Мистер Мудр повернулся к Виртусу и прибавил:
- Слушай получше, мой друг, иначе не исцелишься.
- Причин может быть две, - продолжал он. - Или мы боимся Хозяина, и
нами движут страх наказанья и надежда на воздаяние; или мы согласны с Ним,
ибо считаем хорошим то же, что и Он. Объяснения эти ничего не решают. Если
мы подчиняемся из страха или ради награды, это нельзя назвать послушанием,
ибо первое, самое главное, правило велит нам быть бескорыстными.
Следовательно, в таком случае мы нарушаем волю Хозяина. Но что, если мы с
Ним согласны? Увы, получится еще хуже! Тогда выйдет, что правила эти уже
существуют в нас, и мы подчиняемся самим себе. Как видите, в обоих случаях
проблема остается нерешенной, и гипотеза о Хозяине оказывается ненужной.
Значит, о правилах, как и о дорогах, можно сказать одно: они есть, и не
мы их создали. А теперь (и он посмотрел на Джона) то, что касается тебя. Как
же этот западный остров? Люди забыли о нем. Великан скажет, что это
самообман, за которым кроется похоть. Не все управители о нем знают; из тех
же, кто знает, одни, как и Великан, считают его мерзостью, другие видят в
нем смутный образ Хозяйского замка. Итак, общей точки зрения у них нет.
Разберемся же в этом сами.
Прежде всего, ни в коем случае не принимай доводов мрачного Духа, что
не так уж трудно, ибо ты беседовал с Разумом. Дух этот говорит, что мечтой
прикрывается похоть. Однако похоть ею не прикрывается. Если это ширма, то
очень плохая. Дух полагает, что темная часть нашей души и очень сильна, и
весьма сокровенна, так что мы не можем уйти от ее наваждений. Но когда эта
могущественная волшебница делает все, что может, рождается иллюзия, которую
даже подросток за два года приучится распознавать. Словом, это чистые
бредни. Все, кто видел остров, прекрасно знают, как близко от него лежит
похоть; и каждый из них, кроме самых развращенных, испытывает разочарование,
ощущая, что похоть эта не венчает, а разрушает то, к чему он стремился.
Рыцарь тебя не обманул, мой друг. Если вода не радует тебя, значит, ты
испытывал не жажду, а нечто другое, - скажем, хотел упиться вином, чтобы
заглушить тоску или одиночество. Узнать, чего мы хотим, можно только по
этому признаку. Если бы старые сказки не лгали, и человек, оставаясь
человеком, мог пересечь Ущелье, то поднеся кубок к губам, принимая венец,
обнимая невесту, он узнал бы, что к этому и стремился, и понял бы,
оглянувшись, почему так извилисты дороги желания. Я стар и печален, и я
вижу, что тебя уже коснулась скорбь, рождающаяся вместе с нами. Оставь
надежду, не оставляй мечты. Не удивляйся, когда отблески твоего видения