"Клайв Стейплз Льюис. Боль" - читать интересную книгу автора

неспособности, а исключительно потому, что это никогда до конца не входило в
ваши намерения" ("Серьезное призвание", гл.2). Если кто-либо попытается
охарактеризовать эту главу как реставрацию учения о полной греховности,
значит он неверно ее понял. Я не верю в это учение, отчасти на том
логическом основании, что если бы греховность была полной, мы не сознавали
бы себя греховными и отчасти потому, что, как показывает опыт, в
человеческой природе много хорошего. Я также не рекомендую впадать во
вселенское уныние. Чувство стыда было высоко оценено мной не как чувство, а
ради прозрения, к которому оно ведет. На мой взгляд, это прозрение должно
быть постоянным в сознании каждого человека, но следует ли также поощрять
сопутствующее ему болезненное чувство - это вопрос для специалиста в
духовном наставничестве, каковым я не являюсь и потому многого об этом
сказать не могу. Мое собственное мнение, чего бы оно ни стоило, заключается
в том, что всякая печаль, не вызванная раскаянием в конкретном грехе и
стремлением к конкретному исправлению и возмещению ущерба, или же не
возникающая из жалости и стремления к активной помощи, попросту дурна. На
мой взгляд, мы все грешим, без нужды ослушиваясь апостольского наставления
"возрадоваться". Смирение, после первой встряски, - вполне бодрая
добродетель. Поистине печален лишь высокомерный неверующий, отчаянно
пытающийся, вопреки многократному краху иллюзий, сохранить свою "веру в
человеческую природу". Я добиваюсь интеллектуального, а не эмоционального
эффекта - я пытаюсь заставить читателя поверить в то, что мы и впрямь, в
нашем нынешнем виде, являемся созданиями, чей характер должен, в некоторых
отношениях, ужаснуть Бога, как он ужасает, в моменты прозрения, нас самих. В
это я верю безоговорочно, и я замечаю, что чем больше в человеке святости,
тем это для него очевиднее. Возможно, вы воображали себе, что это смирение в
святых - набожная иллюзия, вызывающая у Богаулыбку. Это опаснейшая ошибка.
Она опасна теоретически, потому что заставляет вас приравнивать добродетель
(т.е. совершенство) к иллюзии (т.е. несовершенству), что абсурдно. Она
опасна практически, потому что побуждает человека ошибочно принимать первые
проблески понимания своей собственной испорченности за проблески нимба
вокруг его бестолковой головы. Нет уж, будьте уверены: когда святые говорят,
что они - даже они - мерзки, они попросту констатируют истину, с научной
точностью.
Как же возникло такое положение вещей? В следующей главе я постараюсь,
в меру своего понимания, дать христианский ответ на этот вопрос.
5 Грехопадение человека
Повиноваться - вот истинное назначение разумной души.
М.Монтень, II, ATl.
Христианский ответ на вопрос, заданный в предыдущей главе, содержится в
учении о грехопадении. Согласно этому учению, человек в своем нынешнем виде
ужасен в глазах Бога и своих собственных, существо, плохо приспособленное к
жизни во вселенной - не потому, что Бог его таким сотворил, но потому, что
он сам сделал себя таким, путем злоупотребления свободной волей. На мой
взгляд, это единственная функция всего учения. Она существует, чтобы уберечь
нас от двух неприемлемых для христианства теорий происхождения зла: монизма,
согласно которому Сам Бог, будучи "выше добра и зла", нелицеприятно
производит действия, которым мы даем эти два наименования, и дуализма,
согласно которому Бог производит благо, в то время как некая равная и
независимая сила производит зло. В противоположность обеим этим теориям