"Клайв Стейплз Льюис. Боль" - читать интересную книгу автора

целомудрии. Вы тотчас поймете, что это невозможно. Подумав о том, как
выглядит в наших глазах жестокость наших предков, вы можете составить себе
впечатление, как выглядели бы в их глазах наша уступчивость, суетность и
робость, и как, таким образом, обе наши эпохи выглядят в глазах Бога.
6. Возможно, что мое злоупотребление словом "доброта" уже породило
протест в умах кое-кого из читателей. Разве мы не живем в эпоху,
становящуюся год от года все более жестокой? Не исключено, что так оно и
есть, но я думаю, что мы сделались такими в результате наших попыток свести
все добродетели к доброте. Ибо Платон верно учил, что добродетель едина.
Нельзя быть добрым, не обладая всеми прочими добродетелями. Если вы, будучи
трусом, хвастуном и лентяем, еще ни разу не причинили своему ближнему
особого вреда, то лишь потому, что благополучие вашего ближнего пока не
вступило в конфликт с вашей безопасностью, самомнением и досугом. Всякий
порок ведет к жестокости. Даже доброе чувство, жалость, если оно не
контролируется милосердием и справедливостью, ведет, через гнев;. к
жестокости. Причиной большинства 'зверств служат рассказы о зверствах врага,
а жалость к угнетенным классам, в отрыве от нравственного закона в целом, в
силу естественного процесса ведет к неумолимой жестокости царства террора.
7. Некоторые современные богословы совершенно справедливо протестуют
против чрезмерно моралистического толкования христианства. Святость Бога -
нечто большее и отличное от нравственного совершенства. Требования, которые
Он нам предъявляет, превосходят требования нравственного долга и отличаются
от них. Я этого не отрицаю, но такая концепция, подобно концепции всеобщей
вины, может легко послужить предлогом для уклонения от реальной проблемы.
Бог может быть чем-то большим, чем моральное благо, но Он никак не меньше
его. Дорога в обетованную землю лежит через Синай. Нравственный закон,
возможно, существует для того, чтобы быть превзойденным, но его не превзойти
тем, кто вначале не признал его требований, а затем не приложил все силы,
чтобы удовлетворить этим требованиям и откровенно признал факт своего
поражения.
8. "В искушении никто не говори: "Бог меня искушает" (Иак. 10:13).
Многие направления мысли побуждают нас свалить ответственность с наших плеч
на некую изначальную необходимость, заключенную в природе человеческой
жизни, и таким образом, косвенно, на Создателя. Популярными формами подобных
взглядов являются эволюционная доктрина, в соответствии с которой то, что мы
именуем злом, есть неизбежное наследие, полученное нами от наших
предков-животных, или идеалистическая доктрина, в соответствии с которой оно
есть попросту результат нашей конечной природы. Христианство, если я верно
понимаю послания Павла, признает, что абсолютное повиновение нравственному
закону, который мы находим начертанным в наших сердцах и в необходимости
которого убеждаемся даже на биологическом уровне, не является возможным для
людей. Это создало бы настоящую трудность в вопросе о человеческой
ответственности, имей абсолютное повиновение какое-либо практическое
отношение к жизни большинства из нас. Но какая-то степень повиновения,
которой мы с вами не достигли за последние сутки, несомненно возможна. Не
следует употреблять центральную проблему в качестве средства уклонения от
существа вопроса. К большинству из нас имеет настоящее отношение не столько
вопрос, поставленный Павлом, сколько простое утверждение Уильяма Ло: "Если
вы сейчас спросите себя, почему вы не столь же набожны, как первые
христиане, то собственное ваше сердце ответит вам, что не по невежеству или