"Клайв Стейпл Льюис. Конь и его мальчик (Хроники Нарнии III)" - читать интересную книгу автора

дороже алмаза. Посмею ли я открыть мои мысли, когда речь идет о замысле,
который опасен для царевича?,
- Посмеешь, - сказал Тисрок. - Ибо тебе известно, что молчать - еще
опасней для тебя.
- Слушаюсь и повинуюсь. - сказал злой Ахошта. - Знай же, о, кладезь
мудрости, что опасность не так уж велика. Боги скрыли от варваров свет
разумения, стихи их - о любви и о битвах, они ничему не учат. Поэтому им
покажется, что этот поход прекрасен и благороден, а не безумен... ой! -
при этом слове царевич опять пнул его.
- Смири себя, сын мой, - сказал Тисрок. - А ты, достойный визирь,
говори, смирится король или нет. Людям достойным и разумным пристало
терпеть малые невзгоды.
- Слушаюсь и повинуюсь, - согласился визирь, немного отодвигаясь. -
Итак, им понравится этот... э-э... диковинный замысел, особенно потому,
что причиною - любовь к женщине. Если царевича схватят, его не убьют...
Более того: отвага и сила страсти могут тронуть сердце королевы.
- Неглупо, старый болтун, - сказал Рабадаш. - Даже умно, как ты только
додумался...
- Похвала владык - свет моих очей, - сказал Ахошта, - а еще, о,
Тисрок, живущий вечно, если силой богов мы возьмем Анвард, мы держим
Нарнию за горло.
Надолго воцарилась тишина, и девочки затаили дыхание. Наконец Тисрок
молвил:
- Иди, мой сын, делай, как задумал. Помощи от меня не жди. Я не отомщу
за тебя, если ты погибнешь, и не выкуплю, если ты попадешь в плен. Если же
ты втянешь меня в ссору с Нарнией, наследником будешь не ты, а твой
младший брат. Итак, иди. Действуй быстро, тайно, успешно. Да хранит тебя
великая Таш.
Рабадаш преклонил колена и поспешно вышел из комнаты. К неудовольствию
Аравиты, Тисрок и визирь остались.
- Уверен ли ты, что ни одна душа не слышала нашей беседы?
- О, владыка! - сказал Ахошта. - Кто же мог услышать? Потому я и
предложил, а ты согласился, чтобы мы беседовали здесь, в Старом Дворце,
куда не заходят слуги.
- Прекрасно, - сказал Тисрок. - Если кто узнает, он умрет через час,
не позже. И ты, благоразумный визирь, забудь все!
Сотрем из наших сердец память о замыслах царевича. Он ничего не сказал
мне - видимо, потому, что молодость пылка, опрометчива и строптива. Когда
он возьмет Анвард, мы очень удивимся.
- Слушаюсь... - начал Ахошта.
- Вот почему, - продолжал Тисрок, - тебе и в голову не придет, что я,
жестокий отец, посылаю сына на верную смерть, как ни приятна тебе была бы
эта мысль, ибо ты не любишь царевича.
- О, просветленный Тисрок! - отвечал визирь. - Перед любовью к тебе
ничтожны мои чувства к царевичу и к себе самому.
- Похвально, - сказал Тисрок. - Для меня тоже все ничтожно перед
любовью к могуществу. Если царевич преуспеет, мы обретем Орландию, а там -
и Нарнию. Если же он погибнет... Старшие сыновья опасны, а у меня еще
восемнадцать детей. Пять моих предшественников погибли по той причине, что
старшие их сыновья устали ждать. Пускай охладит свою кровь на Севере.