"Клайв Стейпл Льюис. Конь и его мальчик (Хроники Нарнии III)" - читать интересную книгу автора

полумесяцев и пошли гонца". А начальник сказал мне: "Слушаюсь и повинуюсь".
В этом письме было написано: "От Ахошты к Кидраш-тархану, привет и
мир. Во имя великой Таш, непобедимой, непостижимой, знай, что на пути к
тебе я милостью судеб встретил твою дочь, тархину Аравиту, которая
приносила жертвы великой Зардинах, как и подобает девице. Узнав, кто
передо мною, я был поражен ее красой и добродетелью. Сердце мое воспылало
и солнце показалось бы мне черным, если бы я не заключил с ней немедля
брачный союз. Я принес должные
жертвы, в тот же час женился, и увез прекрасную в мой дом. Оба мы молим и
просим тебя поспешить к нам, дабы порадовать нас и ликом своим, и речью, и
захватить с собой приданое моей жены, которое нужно мне незамедлительно,
ибо я потратил немало на свадебный пир. Надеюсь и уповаю, что тебя, моего
истинного брата, не разгневает поспешность, вызванная лишь тем, что я
полюбил твою дочь великой любовью. Да хранят тебя боги".
Отдавши это письмо, я поспешила покинуть Азым Балдах, дабы миновать
Ташбаан к тому дню, когда отец мой прибудет туда или пришлет гонцов. На
этом пути за нами погнались львы и мы повстречались с вами.
- А что было дальше с той девочкой? - спросил Шаста.
- Ее высекли, конечно, за то, что она проспала, - ответила Аравита. -
И очень хорошо, она ведь наушничала мачехе.
- А по-моему, плохо, - сказал Шаста.
- Прости, о тебе не подумала, - сказала Аравита.
- И еще одного я не понял, - продолжал он, - ты не взрослая, ты не
старше меня, а то и моложе. Разве тебя можно выдать замуж?
Аравита не отвечала, но Игого сказал:
- Шаста, не срамись! У тархистанских вельмож так заведено.
Шаста покраснел (хотя в темноте никто не заметил), смутился и долго
молчал. Игого тем временем поведал Аравите их историю, и Шасте показалось,
что он слишком часто упоминал всякие падения и неудачи. Видимо, конь
считал, что это забавно, хотя Аравита и не смеялась. Потом все легли спать.
Наутро все четверо продолжили свой путь, и Шаста думал, что вдвоем
было лучше. Теперь Игого беседовал не с ним, а с Аравитой. Благородный
конь долго жил в Тархистане, среди тарханов и тархин, и знал почти всех
знакомых своей неожиданной попутчицы. "Если ты был под Зулиндрехом, ты
должен был видеть Алимаша, моего родича", - говорила Аравита, а он
отвечал: "Ну, как же! Колесница - не то, что мы, кони, но все же он
храбрый воин и добрый человек. После битвы, когда мы взяли Тебеф, он дал
мне много сахару". А то начинал Игого: "Помню, у озера Мезраэль..." и
Аравита вставляла: "Ах, там жила моя подруга, Лазорилина. Дол Тысячи
Запахов... Какие сады, какие цветы, ах и ах!" Конь никак не думал
оттеснить своего маленького приятеля, но тому иногда так ка-
залось. Когда встречаются существа одного круга, это выходит само собой.
Уинни сильно робела перед таким конем и говорила немного. А хозяйка ее
- или подруга - ни разу не обратилась к Шасте.
Вскоре, однако, им пришлось подумать о другом. Они подходили к
Ташбаану. Селенья стали больше, дороги - не так пустынны. Теперь они ехали
ночью, днем - где-нибудь прятались, и часто спорили о том, что же им
делать в столице. Каждый предлагал свое и Аравита, быть может, обращалась
чуть-чуть приветливей к Шасте; человек становится лучше, когда обсуждает
важные вещи, а не просто болтает.