"Андрей Левкин. Голем, русская версия (Роман)" - читать интересную книгу автора

Дом № 18

Этот дом был буквой П, в пределах внутренностей П имелся скверик из
двух частей, справа и слева от дорожки к подъезду. Обе части скверика были
ограждены трубами, проволокой такой толстой. Получилось почти сферическое,
панорамное, выпуклое место: тут, по причине удобства ландшафта, народ жил
очень кучно: не двор, а какое-то центральное место жизни. Медом тут было
намазано. Существенную роль играли эти низкие оградки - если на них сидеть,
то, конечно, минут через пять начинало резать жопу, но немного можно
посидеть, а потом встать, походить, переместиться, снова сесть- воробьиные
радости. Детям сидеть на железяках было проще, они легче. И вот в одном
месте группировались девочки до 9 лет, рядом - строго отдельно - в ряд
сидели мальчики примерно того же возраста. Тинейджеры уже допускали
разнополые соседства, находились в десяти шагах от них по другую сторону
дорожки к дому. То же относилось и к людям пожилым, но они, конечно,
занимали скамьи у дверей подъездов, причем гендерность компаний снова
восстанавливалась. А самое репродуктив-но-агрессивное поколение заняло себе
стол с какими-то табуретами в углу двора: они там играли на гитаре и пили,
играли в домино, а иногда пели хором. В основном народ отдыхал от трудовых
будней, но оставшиеся в одиночестве люди обоих полов могли там присмотреть
себе новую пару. На улицу выносились стаканы, луковицы, вареные яйца, хлеб.
Сейчас тут было пусто, только за столом рядышком на лавке сидели,
поблескивая маленькими баночками, двое привычных забулдыг - день у них
начинался хоть и поздно, зато неплохо. А так было пусто, лето еще длилось,
дети еще болтались где-то за городом, а кто остался в городе, так они
выбирались за приключениями в его иные части. Сегодня снова было жарко, но
уже чувствовалось, что немного не по-летнему начинает пахнуть сырая зелень и
земля.

В первом этаже левой ноги П жила местная и не только местная
знаменитость- толстый актер, игравший всяческих забубённых и толстых
забулдыг. В быту, разумеется, забулдыгой он вовсе не был, зато ругался,
когда в окрестностях его окон начинали стукать мячом. Ему подошло бы играть
какого-нибудь детектива - из тех, кто сидит дома и оттуда распутывает все на
свете. Может, он его и играл, откуда знать. Хотя вряд ли, такие типажи особо
не в ходу.
Еще там однажды была загадочная тайна: в центральной части дома имелись
полуподвалы, в одном из которых некогда, когда сугробы были выше моего
роста, находилась артель или что ли комбинат надомного труда - так эти
организации когда-то назывались. Может быть, там инвалиды работали. Или
вообще слепые, раз уж в полуподвале. Нет, слепых бы мы, наверное, отметили.
Потом они оттуда - очень давно было - выехали, и только тогда мы выяснили,
чем там занимались: забрались туда, когда они съехали. Там, оказывается,
делали игрушки. Самые дурацкие, например черных кошек - пластмассовых из
отдельных сочленений, стоят на стакане, дно которого можно нажимать. Если
нажать- кошка складывается, подламывается всеми лапами, а отпустишь дно
стакана - тут же собирается, встает обратно. Готовых кошек мы там не нашли,
были только их головы, куча маленьких черных кошачьих голов. И несколько
белых. Они даже и раскрашены не были. То есть глаза не подкрашены белым, рот
красным. Какая-то игрушечная ерунда там еще была, заготовки. Но уже не