"Гавриил Левинзон. На три сантиметра взрослее" - читать интересную книгу автора

сын. Он проводит ладонью по моим волосам, и тогда я еще раз чмокаю его.
Потом я выхожу на балкон и машу им рукой. Они мне тоже машут. Мы уже
разохотились. Мама шлет мне воздушный поцелуй. Я им шлю сразу четыре, с
обеих рук. Я засыпаю их поцелуями.
- Ладно, ладно, - кричит мама, - не валяй дурака!
И вот я один. Я радуюсь одинокой, независимой жизни и съедаю яичницу из
пяти яиц. Чего не сделает человек, чтоб насладиться независимостью? Теперь
можно подремать - я разваливаюсь на диване.
Меня будит звонок. Я выхожу в прихожую, открываю дверь, и мне сразу
становится ясно, что моей одинокой, независимой жизни пришел конец: на
площадке стоит мой названый брат. И как я мог забыть, что Нюся с мужем
сегодня уезжают на юг тем же поездом, что и мои родители. Мой названый
проходит мимо меня, как мимо швейцара; под мышкой у него сверток (барахло,
конечно); он не смотрит мне в глаза - догадывается, какую пакость
устраивает. Он идет прямо в ванную, оттуда он говорит:
- Мама сказала, что вместе нам будет лучше.
- Чья это мама сказала? - интересуюсь я.
- Моя.
Ну и ну! Я заглядываю в ванную - что он там делает? Пристраивает на
полочке мыльницу. Полотенце свое он уже повесил, рядом с нашими губками
лежит новенькая капроновая мочалка.
- Юра, - говорит мой названый, - можешь мыться моей мочалой, она
замечательно оттирает.
"Мочала"! Как мне быть с моей злостью? Я спрашиваю, зачем ему
понадобилось произносить это дурацкое словечко "мочала"? Молчит. По-моему,
он думает: "Ладно. Зато я по-своему сделал". За эту наглую мысль он получает
легонький, но оскорбительный пинок, как только нагибается, чтоб переобуться
в комнатные туфли.
- Юра, что такое?! - взвизгивает он.
Только после этого моя злость утихает. Мы садимся рядышком на диване.
- Юра, сколько у тебя денег? У нас будет все общее, правда?
Есть же такие люди, с которыми моментально становится скучно. Мой
названый скоро засыпает.
- Юра, - бормочет он, проснувшись, - мы не будем лишать себя витаминов,
правда? Мама сказала, чтобы мы не отказывали себе во фруктах...
Тоска! Начинает казаться, что людям вообще не бывает весело.
Утром он с закрытыми глазами идет в ванную; умывается он очень
осторожно, чтобы, упаси бог, не замочить шею. Из ванной он выходит все еще с
закрытыми глазами - ужасно не любит просыпаться.
И вот он начинает говорить. Что он говорит?! Сплетничает о соседях,
потом переходит на учителей. Однажды я видел его в обществе двух старушек;
старушки держались с ним, как со своим. Он носится по квартире. Вот опять
побежал в кухню. Но и там он не замолкает, он говорит, говорит: вот как
странно получилось - ему казалось, что он наелся, а на самом деле ничего
подобного.
Даже в кино с ним ходить скучно: после сеанса он сразу же начинает
рассказывать фильм, который мы только что смотрели. Он вертится вокруг меня,
изображает сцены из фильма.
На восьмой день я убегаю от него, чтобы побыть наедине со своими
мыслями, и вот вам картинка: я несусь по улице, хочу поскорее свернуть за