"Примо Леви. Периодическая система" - читать интересную книгу автора

она помогала отцу - стояла за прилавком в деревенской лавке и даже ездила на
велосипеде в Турин с разными поручениями, в том числе собирать долги. Все
это не отталкивало меня, а, наоборот, еще больше притягивало к ней, я
восторгался ее не слишком ухоженными руками, поношенной одеждой, строгим
грустным взглядом, настороженным отношением к моей болтовне.
Тем временем сульфат цинка выпал, наконец, в белый осадок, вынудив свою
партнершу серную кислоту почти полностью исчезнуть. Оставив их на произвол
судьбы, я предложил Рите проводить ее домой. Было темно, и жила она
неблизко. В моем предложении не было ничего предосудительного, но, решившись
на него, я казался себе самым смелым на свете смельчаком. Мы уже прошли
половину пути; я весь горел, точно ступал по раскаленным углям; изматывающий
бессвязный разговор кружил голову мне и ей. Наконец, дрожа от волнения, я
просунул свою руку под ее локоть. Она не отвела его и не прижала им мою
руку, она словно ничего не заметила, но я приноровил свой шаг к ее шагу и
был на седьмом небе от счастья. Мне казалось, что я выиграл маленькое, но
очень важное сражение против тьмы, пустоты и враждебного будущего, которое
вот-вот наступит.


ЖЕЛЕЗО

За стенами Химического института наступила ночь, и во всей Европе тоже:
Чемберлен вернулся из Мюнхена побежденным, Гитлер вошел в Прагу без единого
выстрела, Франко покорил Барселону и засел в Мадриде. Младшая преступница,
фашистская Италия, оккупировала Албанию, и предчувствие неминуемой
катастрофы, сгущаясь, превращалось в липкий конденсат, который оседал на
улицах, проникал в дома, в осторожные разговоры, в убаюканную совесть.
Но в сам институт толстые стены не пропускали ночь: фашистская цензура,
это высшее достижение режима, держала нас под наркозом, изолировав от
остального мира. Примерно тридцати из нас удалось взять первое трудное
препятствие - сдать экзамены, после чего мы были переведены на второй курс и
допущены в лабораторию качественного анализа. Мы вошли в просторное темное
закопченное помещение с благоговением, как входят в святилище. Занятия в
прежней лаборатории, той, с цинком, казались теперь невинной забавой, игрой,
в которую играют дети, готовя понарошку обед. Но как бы там ни было, может,
не много и не полно, но кое-что мы все-таки успели усвоить, и надо было быть
полной бездарью или очень уж постараться, чтобы не научиться получать
сульфат магния из магнезита или бромистый калий из брома.
Здесь все было иначе, все было всерьез: общение с Матерью-материей,
недоброй матерью, было теснее и жестче. В два часа профессор Д. с рассеянным
и равнодушным видом выдавал каждому из нас ровно грамм порошка, который мы
должны были к следующему дню подвергнуть качественному анализу, иными
словами, определить, какие металлы и неметаллы он содержит. Отчет следовало
представить письменно, в форме ответов "да" или "нет", чтобы не оставалось
никаких сомнений или недомолвок. Приходилось каждый раз делать выбор,
принимать решение, зрелое и ответственное, и, поскольку фашизм нас ни к чему
подобному не готовил, это укрепляло и очищало наш дух.
Есть элементы простые и свободные, не способные прятаться, такие, как
железо и медь; есть и другие, хитрые, неуловимые, например висмут и кадмий.
Есть старый и трудоемкий метод исследования, что-то вроде прочесывания или