"Ахто Леви. Мор (Роман о воровской жизни, резне и Воровском законе)" - читать интересную книгу автора

собирались на "малинах", слушали пластинки, резались в карты, играли на
гитарах, бацали, пели цыганские романсы наряду с песнями на стихи а ля
Есенин из тюремного фольклора собственного сочинения; иногда резали друг
друга на почве ревности; упражнялись в красноречии и, произнося речи на
сходках, не пользовались шпаргалками наподобие государственных деятелей;
одевались шикарно в меру собственных представлений о моде: обычно хромовые
сапоги в гармошку - излюбленная принадлежность воровского гардероба тех
времен, - остальная одежда зависела от узкой специализации каждого. Не все
воры держались какого-то конкретного профиля, многие работали универсально:
ночью - по сонникам, утром и вечером в часы пик на транспорте - карманы,
днем - сдача товара барыгам. Спали, когда удавалось, час-другой, так что с
их трудоспособностью даже при плановом хозяйствовании можно было опередить
не только Америку, а весь этот загнивающий в своих достатках Запад.
Да, конечно, то тут то там в стране возникали или распадались
какие-нибудь группировки воров, которые вырабатывали для себя и своих
жизненных условий особые законы, не желая быть как все, стремясь отличаться,
что свойственно роду людскому испокон веков, но тем не менее и они
остерегались игнорировать или идти против старых, выработанных в древности,
воровских традиций. Какие-нибудь экстравагантные выходки могли навлечь на
экспериментаторов иногда праведный суд старых воров, такое могло плохо
кончиться. В целом же и паханы к этим отклонениям относились снисходительно,
как к чудачеству, и диссидентами молодых воров из-за всевозможных новшеств
не считали.


Глава третья

1

Когда Скит уже очутился в системе Университета всех мировых знаний, так
сказать на начальных курсах в колонии малолеток, они ему не понравились, он
об этом времени выразился этак лирически, даже поэтично: "Заключили меня на
север, на холод, голод и слезы. О, сколько было там чудес! Об этом знает
лишь темный лес"...
Он был еще совсем молод, но являлся обладателем длинных ног и цепких
рук. Сроки за карманный промысел в те годы давали небольшие. Освободился
вместе с лагерным другом в Сыктывкаре. У приятеля в лагерном поселке жила
знакомая безмужняя женщина с малолетними детьми, переночевали у нее.
Скиталец спал на кушетке в кухне, его друг с женщиной и ее детьми в комнате.
Скиталец все еще не был близок с женщинами, ему не спалось, прислушивался ко
всевозможным звукам, а ночью его разбудил товарищ и велел идти... к ней. Он
робел, стеснялся, но, чтобы не быть смешным в глазах товарища, пошел. Так
приобрел еще и начальный опыт любви, мог теперь считать себя мужчиной.
Единственно не понравилось, когда товарищ потом в вагоне критически
отзывался о некоторых достоинствах той женщины: что жирновата, по-видимому
оттого, что работала в пекарне. Скит об этом, увы, ничего не мог рассказать,
как ни расспрашивал приятель. Он лишь помнил собственную неловкость, как
прислушивался к дыханию спящих тут же детей, и ничего более.
На станции "Тайга" за кружкой пива они расстались. Скиталец направился
на вокзал, чтобы поехать домой, но не доехал: тот, кого однажды взяли на