"Джонатан Летем. Бастион одиночества" - читать интересную книгу автора

заделаны плитами, дверь напоминала рот мумии, во дворе без ворот и ограды
царил хаос. Крыльцо наполовину развалилось, поручни отсутствовали. Скорее
всего их утащили и сдали на металлолом. Стены без окон идеально подходили
для игры в мяч. Его бросали высоко-высоко, мяч ударялся о стену, отскакивал
и летел на проезжую часть улицы.
Сполдин будто слушал команды игроков и порой казался заколдованным,
особенно если попадал к Генри или к Дейви. Им стоило лишь поднять руки, и
мяч точно попадал им в ладони. Когда его подбрасывали до уровня третьего
этажа, он, ударившись о стену, отскакивал, и тому, кто должен был поймать
его на дороге или на противоположной стороне улицы, следовало очень быстро
бежать. Для Генри это не составляло труда, но он по какой-то непонятной
причине никогда не соглашался нестись куда бы то ни было. Хотя порой и сам
делал промашку - бросал мяч слишком высоко или даже закидывал его на крышу.
В таких случаях все громко вздыхали и начинали шарить по карманам, чтобы
собрать деньги на новый сполдин.
- Интересно, сколько их там скопилось? - задался как-то раз вопросом
Альберто. - Если бы я смог забраться на эту крышу, наверное, целый день
скидывал бы оттуда мячи.
За новым сполдином обычно отправляли Дилана или Эрла. Они шли в магазин
и произносили это ненавистное для взрослых слово. Старик Рамирез, протягивая
мяч, глядел на малолетнего покупателя с подозрением и негодованием. Дилану
доставляло удовольствие держать в руках новенький розовый сполдин, но,
возвращаясь, он отдавал его Генри и уже не имел права прикасаться к нему до
тех пор, пока после сотен бросков мяч не приходил в негодность. Только тогда
Дилан мог опять его взять. Обычно это случалось в перерывах между играми,
когда все отдыхали, и кто-нибудь просил у приятеля глоточек "Ю-Ху", а другой
выворачивал наизнанку футболку и на потеху девчонкам надевал ее, не
просовывая руки в рукава. Втакие моменты всеми забытый сполдин медленно
укатывался к сточной канаве, и Дилан бежал за ним, удивляясь его ненужности.
Такой мяч оставалось только зашвырнуть на крышу. Может, Генри и неспроста
это делал, а действовал по определенной системе. Как человек, уполномоченный
решать, какие мячи уже не годятся для игры.
Крыльцо заброшенного дома было секретным местом в самом центре
квартала - незаметным для стороннего наблюдателя. На потрескавшуюся
подъездную дорогу длиной тридцать футов чужие никогда не заходили. Деревья
росли густо и как будто умышленно скрывали заброшенный дом пестрой тенью,
разбавляемой световыми пятнами, как те, которые солнце рисовало на стене в
комнате Дилана. Деревья заглушали звуки, и голоса родителей, зовущих детей
на ужин, доносились сюда тихим эхом, будто далекие птичьи крики.
По улице Дилан всегда ходил с опущенной головой: изучал дорогу под
ногами. Определить, где он находится - возле двора Генри или перед
заброшенным домом, - в любой момент ему не составляло труда. По длинным,
слегка наклоненным плитам или по одной из них, напоминавшей формой месяц,
или по бетонной заплате, или по здоровенной выбоине, в которой после летних
гроз, так внезапно превращавших пасмурный день в наэлектризованную тьму,
всегда скапливалась вода.
Удар о стену, битой по мячу, бросок, снова удар. Генри, Лонни, Альберто
и Дейви играли после обеда почти каждый день. Передача от боковой линии,
прямо с дороги, пуэрториканцы против чернокожих, два на два, блестящий прием
мяча на проезжей части между машинами и автобусом. Автобусы больше всего