"Джонатан Летем. Бастион одиночества" - читать интересную книгу автора

мешали игре, ребята нетерпеливо хлопали руками по нему и махали водителю:
давай проезжай быстрее, проваливай. Не бойся, ты нас не собьешь, хватит на
нас пялиться, знаками показывали они шоферу.
Однажды, с размаху ударив по стенке автобуса, Генри упал, будто сбитый.
Автобус резко затормозил, с шумом остановившись посреди улицы. Пассажиры
прильнули к окнам, водитель выпрыгнул из кабины. В этот момент Генри
вскочил, рассмеялся и дал деру - он бежал так быстро, что почти касался
пятками спины. Потом исчез за углом. Лонни и Альберто надрывались со смеху.
- Это же был не я, - хохоча и разводя руками, крикнул водителю Лонни. -
Что ты на меня пялишься? Я даже не знаком с этим парнем, он чокнутый, живет
где-то в Уикофф.
Дело было перед самым домом Генри. Водитель успокоился, узнав, что
парень живет "где-то в Уикофф". Качая головой, он вернулся к автобусу. Дилан
наблюдал.
Время от времени девочки затевали игру в салки. Салки казались
примитивом и не подходили мальчишкам, но, если девочки начинали играть,
Генри и Лонни непременно к ним присоединялись. Дилан и Эрл тоже каким-то
образом оказывались втянутыми в игру. Раз, два, три, четыре, пять - водишь
ты опять. Роль водящего легко могла достаться и Дилану. Когда считалочка
кончалась на нем, он внезапно отпрыгивал вбок и негромко вскрикивал. Почему
вскрикивал - для него самого оставалось загадкой. И никому до этого крика не
было дела, вопили время от времени абсолютно все. Прекращались же салки
весьма загадочно: игроки ни с того ни с сего вдруг разбивались на группки,
водящими становились двое, кто-то из мальчишек убегал вслед за какой-нибудь
девочкой за угол, и они выходили из игры.
Все дети собирали крышки и постоянно рассуждали о том, где бы достать
воска, но в скалли никогда не играли. Возможно, потому что плохо умели.
Изабелла Вендль выглядывала из окна. Мужчины на углу стучали костяшками
домино. Порой к детям пытался прибиться какой-нибудь любопытный чужак из
соседнего квартала, и тогда поднимался гвалт. Все, что происходило на улице
в течение дня, таило в себе много непостижимого. Наконец наступала ночь.
Дилан не помнил, чтобы говорил кому-нибудь, как его зовут, тем не менее
его все знали, и никого не интересовало, что означает его имя. Иногда
кое-кто из детей мимоходом отмечал, что Дилан похож на девчонку, но ведь в
этом не было его вины. Бросать или ловить мяч он не имел возможности и
страдал от этого. Со сполдином он общался лишь в те моменты, когда тот
укатывался к сточной канаве или, ударяясь о крыло проезжавшей мимо машины,
улетал куда-нибудь. Дилану доставляло удовольствие сбегать за мячом и
вернуть его раздосадованным, качающим головой игрокам. Иногда сполдин улетал
аж к Невинс-стрит или к магазину, и, бывало, его ловили играющие в домино
седовласые пуэрториканцы. Прежде чем вернуть мяч, они зачем-то внимательно
его осматривали. На сполдине всегда красовались отметины - следы от ударов.
- На крышу его, Генри, - шептал Дилан, несясь с мячом обратно. Шептал
самому себе и сполдину, словно читал заклинание. Случалось, Генри брал у
Дилана мяч и тут же действительно забрасывал его на крышу. А потом, вместо
того чтобы начать собирать деньги на новый, старшие неожиданно уходили.
Например, к дому Альберто, в другой конец квартала, где болтали, бросая на
землю сигаретные окурки, подростки. Тинейджеры ждали наступления ночи. А
Дилан оставался, будто прирастая к месту, у бетонной изгороди дома Генри,
одинокий белый ребенок. Отсюда он мог слышать зов Рейчел, хотя и сомневался