"Джонатан Летем. Бастион одиночества" - читать интересную книгу автора

все они, увидев Дилана, тут же протягивали к нему руку, трепали по голове и
спрашивали у Рейчел, почему она не подстрижет ему волосы, отросшие уже до
плеч, падавшие на глаза. Дилан выглядел как девочка - к этому выводу
приходили почти все гости Рейчел.
Потом - в этом и состояла главная проблема, когда он попадал в поле
зрения матери, - она вскакивала со стула, зажимая между пальцами сигарету,
выводила Дилана на улицу, показывала на играющих детей и советовала к ним
присоединиться. Рейчел составила насчет сына некий план. Она выросла на
улицах Бруклина, хотела приучить к бруклинской жизни и Дилана. Поэтому и
выпихивала его из первого мира, домашнего, во второй. На улицу, на
Дин-стрит.

Второй мир состоял из размеченных зон: дорожек перед облупившимися
фасадами домов - розовыми, белыми, светло-зелеными, всех оттенков красного и
синего, непременно с кирпичом по краю. Это были флаги независимых, закрытых
для постороннего государств; внутри них, вероятно, и зарождалась
необходимость делить улицу на территории. Насколько Дилан мог судить, никто
из детей никогда не ходил друг к другу в гости. И о родителях в его
присутствии никто ни разу не заводил речи. Но он не знал, о чем еще можно
разговаривать, и вливался в компанию детей молча. Они тоже принимали его без
слов. Наверное, как и любого другого.
С одной стороны к улице прилегала Невинс-стрит, с другой - Бонд-стрит.
Обе они считались дверями в мир неизведанного, мостиками, соединяющими с
жилыми массивами Уикофф. Территорией перед магазином на углу Невинс владели
пуэрториканцы. Возле здания, что стояло между домами, где жили Эбдусы и
Изабелла Вендль, собиралась другая группа - в основном чернокожие. Они
отгоняли прочь мальчишек, чтобы те не попали мячом в лобовое стекло вечно
стоявшей напротив дома машины. Автомобиль принадлежал одному из них,
человеку с вощеными усами - он постоянно мыл и полировал свою машину, но
почти не ездил на ней. А перед домами у Бонд-стрит подметал дорожки и стриг
траву угрюмый темнокожий тип; он никогда ни с кем не разговаривал, но
смотрел на всех мрачным взглядом. Поэтому детям с Дин-стрит оставалось
гулять лишь в середине квартала.
У темнокожего мальчика по имени Генри был младший брат, Эрл, и двор -
не кое-как прикрытый асфальтом кусок земли, а аккуратная вымощенная
площадка. Низенькая ограда, отделявшая двор от подъездной дорожки, тоже была
каменной, вернее, бетонной. Здесь они все и собирались, это место считалось
своего рода базой. Сюда приходили и ребята постарше, из этого же квартала.
Курящие подростки обычно топтались на противоположной стороне улицы, на углу
возле дома, где жили двоюродные братья и сестры Дейви и Альберто. Подростки
оживленно размахивали руками, бросали друг другу новенький сполдин и пили
клубничный "Ю-Ху", крышки от которого - для игры в скалли - обычно
доставались Генри или его другу Лонни. Дилан был на три года младше Генри.
Он сидел вместе с Эрлом на крыльце их дома и наблюдал. Компания Мариллы из
темнокожих девочек тоже собиралась напротив, на другой стороне улицы. Дилан
больше к Марилле не подходил, но слышал, о чем она разговаривает с
подругами. Иногдадевочки переходили дорогу и присоединялись к компании
Генри. Его двор, да и сам он считались центром. Ему же принадлежало право
выбирать игру.
От владений Генри через два дома находилось пустое здание. Окна были