"Джонатан Летем. Бастион одиночества" - читать интересную книгу автора

Сегодня говорила лишь Рейчел, Дилан только слушал. Речь лилась из нее,
словно поток воды из гидранта на углу Невинс в самую жару, - мощным
фонтаном. Но если тот реальный фонтан из шланга можно было на несколько
мгновений заткнуть рукой, так чтобы вода затем с силой отбросила ее, то
поток, изливающийся из матери, Дилан даже не пытался остановить.
- Слово "черномазый" вообще забудь, - продолжала она. - Ты не должен
произносить его никогда, даже наедине с собой. В Бруклин-Хайтс черных
называют животными, для них наши районы - зоопарк. Грабителей бы наслать на
этих реакционеров, пусть бы увели у них технику и все остальное. Мы живем в
Гованусе. Гованус - это и канал, и жилые массивы, и люди. Мы - жители
Говануса! - Она надула щеки, сжала кулаки и у самого входа в "Пинтчик" в
шутку набросилась на сына.
Что обнаружил бы Дилан, если бы пересек Флэтбуш и прошелся вдоль
магазинов, торговавших футболками с надписями "Я ГОРЖУСЬ СВОИМ АФРИКАНСКИМ
ПРОИСХОЖДЕНИЕМ", мимо "Трайэнгл Спортс" и ресторанчика Артура Тричера? Что
он нашел бы за пределами того же "Пинтчик"? Кто знает? Мир Дилана
ограничивался узкоплечей тенью башни Вильямсбургского банка. Он знал о
Манхэттене и о волшебстве Дэвида Копперфилда, и даже о сказочной стране
Нарнии - гораздо больше, чем о той части Бруклина, что простиралась севернее
Флэтбуш-авеню.
- Мы живем не в телевизоре, мы не фигурки на мультяшном кадре - и мне
плевать на все, что про нас болтают! - Рейчел плыла по "Пинтчик", подобно
Красной Королеве из книжки "Сквозь зеркало", и с жаром шептала, глядя на
Дилана: - У него не получится нарисовать нас на целлулоидной ленте, загнать
в рамки. Мы выберемся наружу, выскочим. Сбежим.
Рейчел завела Дилана в отдел, забитый обойными рулонами. Ему предстояло
выбрать замену зверям из джунглей, прятавшимся между пальмами, - этим
картинкам из книжки для малышей, теперь совсем для него не подходящим. Дилан
взглянул на образцы: с бархатистым покрытием, с нанесенными оранжевой
флуоресцентной краской символами, с закатами Питера Макса, и в серебристую
полоску, - "Пинтчик" хоть и был стар и консервативен, но обои в нем
продавались замечательные, похожие на обертки конфет "Уэки Уэйферс" или "Биг
Бадди". Дилан пришел в замешательство. Глазея на обои и не зная, на чем
остановить выбор, он чувствовал дискомфорт. Но ему нравилось просто
находиться в "Пинтчик", в этих желто-красных лабиринтах со стеклянными
стенами.
- Я выгоню его из этой чертовой студии, так же как тебя - на улицу, к
другим детям. Пусть ищет нормальную работу, а не торчит на вершине горы, как
Мехер Баба...
Дилан замер в изумлении, заметив среди десятков образцов рулон своих
джунглей. Джунглей, на которые он, засыпая, смотрел много лет -
незамысловатых, неприглядных.
А в студии Авраама обоев вообще никогда не было.
Дилану захотелось найти обои, старые, как асфальт перед их домом,
крепкие и навевающие печаль, как рисованные кадры отца. Он с удовольствием
начертил бы на стене своей комнаты поле для скалли или вообще поселился бы в
заброшенном доме. А может, здесь, в "Пинтчик".
Бруклин был похож на мать.
- Какая-то банда из Гованус Хаузис поймала после школы пятиклассника и
отвела в парк. У них был нож, они долго подзадоривали друг друга, а потом