"Джонатан Летем. Пистолет с музыкой" - читать интересную книгу автора

душой.
- Мне хотелось бы, чтобы вы попробовали, - произнес он с мольбой в
глазах.
- Ну, если ничего другого не остается... - Ничего, кроме как принять
деньги от ходячего трупа. - Но нам надо спешить. Я буду задавать вопросы -
много вопросов, возможно, больше, чем вы слышали за всю вашу прошлую
жизнь, - и мне нужен честный ответ на _каждый_. Так в чем вас обвиняют?
- Отдел Инквизиции утверждает, что я убил человека по имени Мейнард
Стенхант.
Я чувствовал себя последним болваном. Мог бы ведь и догадаться, что
Отдел уже нашел кого-то - правого или виноватого без разницы, главное -
засунуть его в морозильник. И тем не менее я не узнал его, когда он
приперся ко мне.
- Забудьте это, - произнес я. - Возьмите вот это и забудьте. - Я
выдвинул ящик стола, вынул оттуда маленький конвертик и протянул ему. Это
была моя собственная смесь, лучшее, что, на мой взгляд, могло помочь
обреченному человеку. - Возьмите зелье и выматывайтесь. Что бы я ни
сделал, вам это не поможет. Если я только попытаюсь вмешаться в дело
Стенханта, это будет конец нам обоим. Пару недель назад я работал на
Стенханта, так что мне и без вашего участия непросто будет отделаться от
Инквизиции. - Я достал бритву и положил ее на стол рядом с конвертиком.
Энгьюин не взял конверт. Он просто сидел и смотрел на меня как ребенок.
Я вяло махнул рукой и взял конвертик Если он не хочет, мне самому
пригодится.
Я высыпал содержимое на стол и порубил лезвием, не заботясь о том, что
часть зелья останется в царапинах. Энгьюин встал и, пошатываясь, вышел. Я
ожидал, что он хлопнет дверью, но он не стал. Может, он решил, что я не
частный, а официальный инквизитор, и хлопанье дверями ему даром не
пройдет. На такие штуки у него просто не осталось кармы.
Моя смесь в основном состояла из Принимателя плюс чуть-чуть
Сострадателя для остроты и немного Усилителя. Обычно это помогало
держаться даже в самые тяжелые минуты. Я втянул понюшку через трубочку,
скатанную из стодолларовой бумажки, и очень скоро ощутил эффект. Это было
хорошее зелье. Я искал нужные пропорции несколько лет, но раз найдя, сразу
понял: это то, что мне нужно. От него я чувствовал себя именно так, как
хотел, - лучше.
Во всяком случае, так было всегда. С моим родом деятельности
Забывателем злоупотреблять нельзя - я перестраховывался, не нюхая его
вообще. Вот как раз сейчас я не отказался бы от понюшки: общение с
Энгьюином отрицательно сказалось на моих нервах. Вряд ли это угрызения
совести - скорее, осознание того, что для последней надежды я выглядел
хиловато. Всего-навсего еще один инквизитор, отвернувшийся от мольбы
Энгьюина. Тот факт, что я работаю не на Отдел, а на самого себя, ничего не
менял.
Если ты не решение проблемы, значит, становишься проблемой сам, верно?
Я втянул еще одну понюшку и вздохнул. Заниматься убийством Стенханта не
просто глупо. И все же ощущение неизбежности, приходившее с началом нового
расследования, не покидало меня. С ним я проснулся, и оно все еще было со
мной. В молодости тебе кажется, что влюбленность обязательно обещает
встречу с прекрасной незнакомкой. Мое утреннее ощущение было сродни этому.