"Дорис Лессинг. Трава поет" - читать интересную книгу автора

прочесть, Марстон [33] испытывал нелепое ощущение: ему показалось, что его
словно бы в чем-то обвиняют.
- Плохо дело, - бросил сержант Дэнхам.
Никто ничего не ответил. Сержант со щелчком открыл записную книжку,
выровнял резинку на страничке и приготовил карандаш.
- Если не возражаете, я задам вам несколько вопросов, - произнес он.
Тони кивнул.
- Сколько вы уже здесь?
- Около трех недель.
- Живете в доме?
- Нет, в хижине, дальше по тропинке.
- Вы собирались управлять хозяйством во время отсутствия Тернеров?
- Да, на протяжении шести месяцев.
- А потом?
- А потом я хотел перейти на ферму, занимающуюся выращиванием табака.
- Когда вы узнали о случившемся? Кто вас позвал?
- Меня никто не звал. Я проснулся и обнаружил миссис Тернер.
По голосу Тони было ясно, что теперь он занял оборонительную позицию.
Он чувствовал себя задетым и даже оскорбленным оттого, что его никто не
позвал; мало того, обоим его собеседникам подобное пренебрежение казалось
вполне нормальным и естественным, [34] словно тот факт, что Марстон лишь
недавно приехал в страну, автоматически означал, что ему ни в чем нельзя
доверять. Тон допроса его возмутил. С ним не имели никакого права так
поступать. Марстон начал закипать от ярости, великолепно при этом осознавая,
что Дэнхам и Слэттер даже не понимают, что ведут себя покровительственно, и
сейчас ему лучше не печься о собственном достоинстве, а попытаться понять
истинное значение разворачивающейся перед ним сцены.
- Вы ели вместе с Тернерами?
- Да.
- Кроме этого, вы когда-нибудь сюда приходили... скажем так, дружески
пообщаться?
- Нет, практически никогда. Я был очень занят. Осваивал свою работу.
- С Тернером ладили?
- Пожалуй, да. Я хочу сказать, что с ним было непросто подружиться. Дик
Тернер был поглощен работой. И, совершенно ясно, ему очень не нравилось
здесь жить.
- Да, этот чертяка хлебнул лишка, - резко бросил сержант и тотчас же
захлопнул рот, словно бы желая явить всему миру свою мужественность, однако
его голос был нежен, чуть ли не слезлив.
Тони почувствовал смятение: фразы, что бросали мужчины, казались ему
неожиданны [35] ми, они выбивали у него из-под ног почву. Он не мог ощутить
того, что чувствовали они: он был чужаком в разыгравшейся трагедии, которая,
казалось, лично задела сержанта и Чарли Слэттера. Сами того не осознавая,
они с усталостью взяли на себя роль преисполненных достоинства людей,
согнувшихся под невыразимой тяжестью сострадания несчастному страдальцу Дику
Тернеру.
Однако именно Чарли отвратил Дика от фермы, и в ходе предыдущих бесед,
свидетелем которых был Тони, Слэттер не выказывал Тернеру ни капли подобной
нежности и сочувствия.
Надолго повисло молчание. Сержант захлопнул записную книжку. Впрочем,