"Дорис Лессинг. Повесть о двух собаках " - читать интересную книгу автора

диким, нетронутым, неповторимым.
Озерца никогда не пересыхали. На илистом их дне под темной прозрачной
водой копошились какие-то крошечные существа, над зыбкой поверхностью
проносились голубые сойки, радужные колибри и какие-то пестрые юркие птахи
- мы не знали, как они называются, - а по краям, у буйных зарослей осоки,
тихо покачивались на круглых листьях в сверкании светлых капель белые и
розовые водяные лилии.
В этом-то раю нам и предстояло дрессировать собак.
Все полтора месяца своих первых каникул брат был неутомим, и каждое
утро после завтрака мы отправлялись в путь. В Долине я усаживалась на краю
озерца в тени терновника и, болтая ногами в воде, погружалась в мечты под
ее тихий плеск, а брат, вооружившись винтовкой, палками разной длины,
кусочками сахара и вяленого мяса, в поте лица обучал собак всяким
премудростям. Иногда, очнувшись от забытья, потому что солнце начинало жечь
мне плечи сквозь зеленое кружево терна, я поворачивала голову и пыталась
следить, как тяжко трудится эта троица на песке под палящим солнцем. Джок
обычно лежал по команде "умри!" или, положив морду на вытянутые лапы,
внимательно глядел брату в глаза. Или же сидел, застыв как каменный, - само
послушание, не собака, а чистое золото. Билль же неизменно валялся на
спине, задрав лапы и вытянув шею, весь распластавшись под жарким солнышком,
подставляя его лучам свою пятнистую шкуру. Прерывая сонное течение моих
мыслей, ко мне неслось:
- Молодец, Джок, умница! Билль, дубина, ты почему, дурак эдакий, не
желаешь работать? Бери пример с Джока!
Весь красный и взмокший, брат плюхался рядом со мной и ворчал:
- Все Билль виноват, подает дурной пример. Джок и думает: зачем ему
стараться, когда Билль все время валяет дурака?
Наверное, все-таки виновата была я, что из учения так ничего и не
вышло. Отнесись я со всей серьезностью и со всем вниманием к тому, чем
занимались мальчик и собаки, - а я отлично знала, что от меня требовалось
именно это, - может быть, у нас в конце концов и оказалась бы пара
прекрасно выдрессированных, послушных собак, готовых каждую минуту
броситься на землю и "умереть", идти у ноги и нести поноску. Может, так бы
оно и было, кто знает?
Во время следующих каникул наметился идейный разброд. Отец жаловался,
что на псов нет управы, и требовал, чтобы ими в конце концов занялись
серьезно и без всяких поблажек. Наблюдая, как мама ласкает Джока и бранит
Билля, мы с братом заключили молчаливое соглашение. В Долину Великого
Потока мы отправлялись по-прежнему каждое утро, но, придя туда, целый день
бездельничали у воды, предоставив собакам постигать радости свободы.
Вот, например, какие удовольствия дарила им вода. Степенный Джок
сначала пробовал воду лапой с берега, потом не спеша входил в озерцо по
грудь, так что только морда оставалась над разбегающимися кругами, которые
он радостно ловил языком, приветственно взлаивая. Потом он солидно
погружался всем телом и принимался плавать в теплой воде, в зеленой тени
терновника. Билль тем временем предавался своей любимой забаве. Отыскав
мелкое озерцо, он брал старт ярдов с двадцати от кромки и кубарем несся к
нему по траве с радостным, оглушительным визгом; он не столько переплывал,
сколько перепрыгивал по воде на другую сторону - и вот уже он на дальнем
конце луга, вот несется к нам, поворачивает, летит прочь, снова