"Николай Семенович Лесков. Страстная суббота в тюрьме" - читать интересную книгу автора

- Бумагу сгубил.
- Какую бумагу?
- Свою - пашпорт, - пояснил мальчик.
- Откуда ты?
- Господской.
- Бродяжил, верно?
- Я не бродяжил, а бумагу сгубил.
- Ну иди, мой друг, в другую комнату.
Мальчик взял с нар хлеб и пошел, а за ним пошел и ундер. Мы тоже вышли
из этой комнаты, в которой какой-то совершенно особый воздух, удушающий и в
то же время подымающий рвоту. Вообще слышен запах гадкой помады, пота и
проч. В последней комнате четыре человека: один возвращенный из тюрьмы и
следующий к водворению на жительство; двое других, очень бойкие и очень
неприятные фигуры в мещанских сюртуках "по оговору в воровстве", и торговец,
подозреваемый в подделке какого-то векселя в 300 руб. Лицо очень убитое,
глаза заплаканные; щеки его судорожно подергивало.
- Что, друг мой? Не плачь. Бог даст, выйдешь, - сказал ему г. Л.
- Как, ваше высокоблагородие, не плакать! Жена, маленькие ребятки,
праздник такой... что они, горькие, делают теперь? Господи ты, Боже мой! - и
он заплакал еще отчаяннее.
- Где его дело? - спросил г. Л. квартального.
- За надворным судом-с, - отвечал тот.
- Вот видишь. Что я могу сделать?
- Хоть бы перевели в тюрьму, - продолжал, всхлипывая, арестант.
- Отправьте его, пожалуйста, в тюрьму.
- Слушаю-с.
- Покорнейше благодарю, - и арестант бросился ловить руку г. Л.
"Странное дело, - подумал я, - чего он так радуется?"
- А вот увидите тюрьму, так поймете, отчего ее предпочитают
арестантским при части.
Взошли во второй этаж. Здесь общих камер нет, а все одиночки. Маленькие
комнаты с узеньким окном под потолком, а в дверях решеточка. Коридор,
освещенный окнами с концов, светел и широк, двери только с одной стороны, а
другая стена капитальная. В первой комнате никого нет; во второй какой-то
мещанин "по оговору воровства". Лицо ничего не выражающее и ни о чем не
просит. В третьей комнате здоровый русый парень с дерзким лицом.
- За что содержишься?
Молчание.
- За что он?
Квартальный, поглядывая поспешливо на арестанта, назвал его
преступление.
Странное и отвратительное дело.
- А кто же другой участник?
- Художник тут, сейчас увидим.
- Я его оговорил напрасно, - сказал арестант.
- Зачем же оговорил?
- Так, по злобе.
- Лжет, - вмешался квартальный. - Взяли вместе, сознались и говорили в
одно слово, а теперь надумались.
Вышли из камеры.