"Н.С.Лесков. Дама и фефела" - читать интересную книгу автора

Зинаида Павловна - болтушка, которая всегда неудержимо стремилась говорить
как можно более и в молчанье скучала. Словоохотливость ее была так велика,
что она не ограничивалась произнесением одного только настоящего имени
данного лица, а еще сама присочиняла всякому еще несколько имен. Так,
например, она звала: "Праша - Пахита-Пашенция! Пашок - мой дружок!" В другой
раз она еще варьировала и говорила: "Прасковья Пахитосовна! Прашенька!
Заинька беленький, хвостик гореленький! Сядь, обопрись на меня лапочкой,
закроемся тряпочкой да пошепчемся!" И во всех ее словах, во всей манере и во
всей окружающей ее атмосфере веялось что-то ласковое и несчастное, доброе и
беспутное.
В этой истории Зинаида Павловна должна иметь свое место с своею вводною
историей, которая интересна и сама по себе и по тому влиянию, какое она
могла иметь на Прашу.
Введем к одной фефеле еще другую, иного склада и иного лада: ее краткая
история представляет в своем роде бытовую картинку.

XIII

Я выше сказал, что Зинаида Павловна была уроженка подгородней слободы.
Мать ее была солдатка и занималась плетением кружев на клюшках, а отцом
случилось быть усатому поляку, офицеру гусарского полка, стоявшего в городе
постоем. От этого случайного союза родилась писаная и несчастная красавица
Зинка, которую пятнадцати лет, в ужасный голодный год, тяжкая домашняя
нужда, а может быть и материнская подлость, продали купцу-мукомолу. Купец,
заплатив за девчонку деньги, взял с нее что хотел, а "остальную часть"
бросил. Остальное это было вся ее душа и все тело, доставшиеся теперь на
посмеяние людям.
Так Зинка начала страдать, и пряталась от всех, и покрывала платком
косу, боясь, чтобы нравственные соседи не вымазали ночью дегтем ворот у ее
матери. Ее почти никто не видал, но если кто видел, тот замечал, что она
"ужасно красива", и почитал себя в праве мануть ее на грех. И в самом деле,
как ни глодало ее горе, она все хорошела и, наконец, попала на глаза
пожилому сапожнику, который так ею пленился, что прямо спросил ее:
- Пойдешь или нет за меня, если посватаю? Девушка отвечала:
- На мне был грех.
- Знаю, да ничего не сделать: надо помиловать. Если ты согласна, я
посватаю. Она отвечала:
- Я пойду.
Ей было все равно, лишь бы перестать косой трепать, но сапожник был
парень сметливый, он любил женскую красоту, да умел и дела делать; он явился
к купцу и сказал:
- Ваше степенство! Так и так, был такой грех, разумеется, не в укор
вашей чести, потому она девушка бедного звания, но я теперь хочу ее за себя
взять, с жалости, чтобы покрыть ее грех, так как ей от людей проходу нет, то
вот она меня послала к вам - благословить ее просит. Не обессудьте, ваше
степенство!
Купец был в хорошем расположении и отвечал, что "лик божий" ему над
Зинаидой "держать зазорно", а он так просто дает ей сто рублей на приданое.
Сапожник поклонился в ноги и, получая деньги, поцеловал руку, а затем
женился на Зинаиде, разумеется ни слова не сказав ей о подаренном ей от