"Николай Семенович Лесков. О раскольниках г.Риги" - читать интересную книгу автора

нет ничего противного духу господствующей церкви, и достать их всегда можно
столько, сколько пожелают. Св. Синод совершенно напрасно упускает солидную
статью дохода, который ему могла бы дать продажа древлепечатных книг, не
содержащих в себе ничего противного христианскому учению. Если ему неудобно
дозволить печатанье их в своих книгопечатницах, то можно бы очень выгодно
уступить право издания таких книг еретикам, избавив таким образом последнюю
страницу издания от дурно ценимой еретиками приписки о почиющем на книге
благословении Синода, а приходских священников от соблазна, поддерживаемого
слабостью раскольников выкупать у духовенства книги, забранные у них
правительством. На Литве уже это теперь очень гласно делается: как-то будто
даже и зазорно становится в интересах православия.
В самом преподавании Мaрочки нет никакой системы. По-моему, жена его
гораздо лучше учит, чем он сам. По крайней мере, она не считает обязанностью
орать на детей зычным голосом, и ее ученицы читают ничуть не хуже учеников
ее сожителя, а смотрят несравненно смелее и смышленнее. В школе этой, как
уже сказано, довольно часто меняется комплект учеников, но Марочка не
стесняется учить их всех разом: у него учащиеся букварю сидят обок с
проходящими псалтырь, а те - с учащими часовник, и как все читают вслух, то
выходит такое безобразнейшее попурри, что нельзя надивиться, как
раскольничий педагог может в нем что-нибудь уследить и понять. К этому еще
надо прибавить, что по дороговизне книг не у каждого ребенка есть своя
книга, и они или вдвоем лупят по одной книжке вперегонку или передают друг
другу, бессмысленно останавливаясь на конце страницы, хотя бы страница
заканчивалась серединою фразы. Напрасно кто-нибудь спросил бы Мaрочкина
ученика: "Разумееши ли, яже чтеши?" Никто ничего не понимает, а болтает как
попугай и нудится этою тяжелою наукою, не способною нимало интересовать
учащегося. Ученики одеты бедно, во что попало, большая часть босиком, но
особенной нечистоты нет. Когда я впервые вошел в школу, там стоял гул -
словно молодой рой отроился. Это дети выкрикивали, как евреи в шабаш. Жена
Мaрочки стояла с чулком у окна у девочек, и Марочка, изрядно пьяный, валялся
на лежанке в своей комнате и сильно растерялся. Вообще он человек, которому
никак нельзя доверить воспитание детей, и все, что я о нем слышал, нимало не
говорит в пользу его педагогических способностей; но у раскольников "по
нужде" все терпится. Школа Мaрочки интересна как секрет и как образчик
раскольничьих школ, исчезнувших вследствие правительственного преследования.
Из встреч со многими воспитанниками этих школ и из самых чистосердечных
разговоров с ними я убедился, что их учили только тому, чему учит своих
учеников Мaрочка: все они пишут безграмотно, не знают ни грамматики, ни
географии, ни Священной истории; не знают даже оснований своего толка и
спорных пунктов с господствующей церковью. Школа Мaрочки - учреждение вполне
ничтожнейшее, но имеет огромное отрицательное значение. Она ясно убеждает в
негодности школ, устраиваемых самими раскольниками без руководства людей
просвещенных. Видя в ней новое повторение стертых с лица земли старых школ,
становится несомненным, что нужно заботиться не о возрождении этих школ, как
кажется многим "прельстившимся сониями" и забывшим, что "без лжи совершится
закон и премудрость", а учредить школы новые, с новыми людьми за
учительскими столами и с новыми книгами стародавнего содержания, но учредить
их так, чтобы в целом курсе учения, целесообразном требованиям здравой
педагогии, не было ничего оскорбляющего и порицающего отеческие предания
староверов. Нужно учредить такие школы, чтобы они были по нраву без различия