"Николай Семенович Лесков. Внутреннее обозрение" - читать интересную книгу автора

них словом убеждения. Русское купечество, мещанство и другие грамотные и
близко стоящие к народу лица не находят для себя во всем нашем писании
ничего занимательного, потому что как они еще состоят в политическом
малолетствии и даже не подозревают о существовании на земле никакой Мексики
и венгерского сейма, то читать им у нас и действительно почти нечего. В
отношении же политики они ограничиваются толками о белой Арапии, да "о
венской конареве, на которой сидело видимо-невидимо французских принцев и
немецких императоров". Газеты, по их мнению, господа сочиняют от нечего
делать, мо-мо разводят. Остаются школы. Плоды от школ еще представляются в
будущем, но каковы будут эти плоды? Бог знает. "Домашняя беседа" в одном из
недавних своих выпусков ликовала, что "теперь в (известных ей) школах уже не
объясняют, солнце ли около земли ходит или земля обращается около солнца".
Стало быть, русскому народу полезно не знать этого; недаром славянофилы
ставят его каким-то выродком из человеческого рода и сулят ему особые
судьбы. Мы, конечно, не знаем, какой совестный судья г. Аскоченский, и
совести его не касаемся; до такого злорадства доходят люди не совестью, а
умом, но неужто же Сквозник-Дмухановский даром повторяет в каждом
представлении "Ревизора", что "иной ум хуже всякого безумия"? Право, все это
очень странно.

"ВНУТРЕННЕЕ ОБОЗРЕНИЕ·

С.-Петербург, среда, 14-го февраля 1862 г

При нынешнем говоре о сословных преимуществах позволим себе упомянуть о
сословной равноправности перед законом не только уголовным, но и
имущественным. Материалом для этой заметки нам служит последняя книжка
"Журнала Министерства юстиции" (январь м"есяц· 1862 года). Мы с
удовольствием встретили в этой книжке официального министерского журнала
мысли о необходимости дать в нашем законодательстве приличное место народным
юридическим обычаям, заменяющим до сих пор все писанные законы при всех
сделках, совершаемых народом без участия "приказных людей". В основании
статьи, развивающей эту мысль, лежит верование, что "русское право, в
обширном значении этого слова, должно идти своим путем, иметь свое
самостоятельное развитие, своеобразную историю этого развития, бок о бок с
развитием народной жизни". Мысль, в основании своем глубоко верная и
достойная всякого одобрения. Если принять в соображение чрезвычайно
разнообразные степени умственного и нравственного развития людей,
благоденствующих на российской почве, - ничто не представляется столь
странным, как единообразная ответственность их перед законом, которого 9/10
из них вовсе не понимают. Но понимание это очень сильно заметно во взглядах
на преступность, а еще резче оно высказывается во всех разбирательствах по
имуществу. Законы гражданские, можно утвердительно сказать, не имеют никакой
солидарности с понятием о праве, присущем нашему народу, и громко требуют
коренных изменений, сообразно духу народа и состоянию страны. Вопрос о духе
реформ, которые необходимо внести в наше законодательство, весьма сложен и
требует внимательного и осторожного обсуждения. Мы не из числа людей,
стоящих за регламенты, принесенные к нам из-за моря и насиловавшие и нашу
правду, и наш смысл; мы очень хорошо знаем, что "нехвально нам искать правду
в немцех", но и не решимся утверждать возможность составлять новые законы по