"Ален Рене Лесаж. Похождения Жиль Бласа из Сантильяны [И]" - читать интересную книгу автора

окончательно выбилась из сил.
Узнав, в чем дело, начальник, человек грубый и крутой, закатил
влюбленному погонщику пять или шесть ударов древком своей алебарды и начал
поносить его в выражениях, не менее оскорбительных для целомудрия, чем
поступок, который их вызвал. Этим, однако, не кончилось: он взял виновного
под стражу и отвел к судье вместе с обвинительницей, которая, несмотря на
беспорядок своего туалета, пожелала пойти лично и потребовать возмездия за
покушение. Судья выслушал новобрачную и, поглядев на нее внимательно,
решил, что обвиняемый не заслуживает никакого снисхождения. Он приказал
тут же раздеть его и выпороть в своем присутствии; затем он распорядился
отправить истицу в Асторгу под эскортом двух стражников за счет и на
иждивении делинквента, если муж ее не сыщется до следующего дня.
Что касается меня, то, испуганный, быть может, более прочих, я кинулся
в окрестности, пересек не знаю сколько полей и зарослей, и, перепрыгивая
через все попадавшиеся мне овраги, очутился на опушке леса. Только что
собрался я броситься туда и скрыться в самой гуще кустов, как передо мною
выросло двое всадников.
- Кто идет? - крикнули они, и так как я от изумления не мог им сразу
ответить, то они подъехали ближе.
Приставив мне к груди по пистолету, они потребовали, чтобы я сказал им,
кто я такой, откуда иду, что намеревался делать в этом лесу и, в
особенности, чтобы я ничего от них не утаивал. Этот способ допроса
показался мне не лучше пытки, которую предвещал нам погонщик. Я отвечал,
что жил до той поры в Овьедо, а теперь направляюсь в Саламанку, и, сообщив
им даже про тревогу в харчевне, сознался, что страх перед пыткой заставил
меня обратиться в бегство. Услыхав этот рассказ, свидетельствовавший о
моем простодушии, всадники расхохотались и один из них сказал мне:
- Успокойся, друг мой; отправляйся с нами и не бойся ничего: мы
доставим тебя в безопасное место.
После этого он приказал мне сесть позади него на лошадь, и мы
углубились в лес.
Я не знал, что мне думать об этой встрече, которая, однако, казалось
мне, не предвещала ничего зловещего. Если б эти люди, говорил я себе, были
грабителями, они обобрали бы меня, а, быть может, даже и убили. Наверное,
это какие-нибудь добрые дворяне, живущие в этой местности; заметив мой
испуг, они, видимо, сжалились надо мной и из милосердия везут к себе. Но я
недолго оставался в неизвестности. Свернув несколько раз, в глубоком
молчании, с тропинки на тропинку, мы очутились у подножья пригорка, где и
сошли с лошадей.
- Здесь мы живем, - сказал мне один из всадников.
Однако сколько я ни оглядывала по сторонам, кругом не было видно ни
дома, ни хижины, ни вообще какого бы то ни было признака жилья. Между тем,
те два человека приподняли большой, заваленный землей и ветвями деревянный
трап, который прикрывал начало длинного хода, спускавшегося в подземелье;
лошади сами устремились туда, как животные, видимо, к тому привычные.
Всадники приказали мне войти вместе с ними; затем они опустили трап с
помощью привязанных к нему для этого веревок, - и вот достойный племянник
моего дяди Переса оказался пойманным, как крыса в крысоловке.