"Ален Рене Лесаж. Похождения Жиль Бласа из Сантильяны [И]" - читать интересную книгу автора

ГЛАВА III. О соблазне, в который впал погонщик по дороге;
о том, что из сего воспоследовало, и как Жиль Блас,
убегая от Сциллы, попал в Харибду

Погонщик сопровождал не одного меня; с нами ехали еще два пеньяфлорских
барчука, молодой псаломщик из Мондонедо, пустившийся в странствия, и юный
мещанин из Асторги, возвращавшийся домой в обществе молодой особы, с
которой он перед тем обвенчался в Верко. Мы не замедлили перезнакомиться,
и каждый сообщил, откуда и куда едет. Новобрачная, несмотря на молодость,
была так черномаза и непривлекательна, что мне не доставляло никакого
удовольствия смотреть на нее; тем не менее юность и полнота этой особы
прельстили погонщика, который вознамерился добиться ее благосклонности. В
продолжение всего дня обдумывал он этот славный подвиг и отложил его
выполнение до последнего ночлега. Это произошло в Какавелосе. Погонщик
предложил нам остановиться на первом постоялом дворе при въезде в
местечко. Эта харчевня была расположена скорее в предместье, нежели в
самом селении, а хозяин ее был известен погонщику как человек неболтливый
и сговорчивый. Наш вожатый позаботился о том, чтобы нас отвели в одну из
задних горниц, где предоставил нам спокойно утолить голод. Но к концу
ужина он ворвался разъяренный.
- Тысяча смертей! - крикнул он. - Меня обокрали! В моей кожаной сумке
было сто пистолей. Не допущу, чтоб они пропали. Сейчас же иду к здешнему
судье, а он в таких делах шуток не любит: всех вас будут пытать, пока не
повинитесь и не вернете денег.
Сказав это совершенно естественным тоном, он вышел, а мы остались в
полном недоумении.
Нам и в голову не приходило заподозрить его в этой уловке, так как мы
были слишком мало знакомы, чтобы доверять друг другу. Более того, я питал
подозрение к молодому псаломщику, а он, быть может, думал то же самое обо
мне. К тому же все мы были порядочными простаками. Мы не имели никакого
представления о формальностях, соблюдаемых в таких случаях, и
чистосердечно поверили, что нас с места в карьер подвергнут пытке.
Поэтому, поддавшись страху, все мы сгоряча выбежали из горницы. Одни
бросились на улицу, другие в сад, - каждый искал спасения в бегстве. Юный
новобрачный, столь же напуганный мыслью о пытке, сколь и все остальные,
пустился наутек, как некий новый Эней (*11), нимало не заботясь о супруге.
Тогда погонщик, еще более невоздержанный, чем его мулы, в восторге от
того, что его стратегия увенчалась желаемым успехом, направился, - как я
узнал впоследствии, - к новобрачной, чтобы похвастаться своей гениальной
выдумкой, а также воспользоваться случаем; но сия астурийская Лукреция
(*12), которой скверная рожа погонщика придала силы, оказала энергичное
сопротивление и принялась кричать во все горло. Патруль, случайно
проходивший мимо постоялого двора, который и без того был ему известен как
место, достойное внимания полиции, вошел туда и осведомился о причине
крика. Хозяин, распевавший на кухне и притворявшийся, что ничего не
слышит, был вынужден проводить начальника дозора и стражников в горницу,
откуда раздавались крики. Они пришли как раз вовремя: астурийка