"Ален Рене Лесаж. Похождения Жиль Бласа из Сантильяны [И]" - читать интересную книгу автора

продолжал свой путь, хохоча во всю глотку. Что касается нас, то,
натешившись досыта, мы вернулись на большую дорогу и пошли по направлению
к Ольмедо.



ГЛАВА IX. В каком положении застал Диего свою родню и после
каких увеселений он и Жиль Блас расстались друг с другом

В этот день мы заночевали между Мойадос и Вальпуэстой, в маленькой
деревушке, название коей я запамятовал, а на следующее утро около
одиннадцати прибыли в ольмедскую равнину.
- Сеньор Жиль Блас, - сказал мой спутник, - вот то место, где я
родился. Не могу смотреть на него без умиления, ибо каждому человеку
свойственно любить свою родину.
- Мне кажется, сеньор Диего, - отвечал я ему, - что тот, кто выказывает
столько любви к отчизне, должен отзываться о ней благосклонней, чем вы.
Ольмедо производит на меня впечатление города, а вы говорили, что это
деревня. Следовало назвать его, по меньшей мере, крупным поселком.
- Готов перед ним извиниться, - согласился цирюльник, - но должен вам
сказать, что, обойдя всю Испанию и побывав в Мадриде, Толедо, Сарагоссе и
других крупных центрах, я стал смотреть на маленькие города, как на
деревни.
Продвигаясь вперед по равнине, мы начали различать неподалеку от
Ольмедо как бы некое скопление народа, а когда подошли настолько близко,
что уже можно было рассмотреть предметы, то увидели зрелище, достойное
нашего внимания.
А именно на некотором расстоянии друг от друга стояло три шатра, возле
которых суетились множество поваров и поварят, занятых приготовлениями к
пиршеству. Одни расставляли приборы на длинных столах, расположенных под
сенью шатров, другие наливали вино в глиняные кувшины, третьи следили за
поставленными на огонь котелками, а остальные переворачивали вертела, на
которых жарилась всякая говядина. Но с особенным вниманием рассматривал я
воздвигнутую тут же большую сцену. Она была украшена картонными
декорациями, расписанными всевозможными красками, и обвешана греческими и
латинскими изречениями. Увидев эти надписи, цирюльник воскликнул:
- Вся эта затея с греческими цитатами сильно попахивает дядюшкой
Томасом; готов биться об заклад, что это его рук дело, ибо, между нами
говоря, он большой мастак и знает наизусть кучу школьных текстов. Жаль
только, что в разговоре он так и сыплет оттуда целыми отрывками, а это
многим вовсе не нравится. Кроме того, - присовокупил цирюльник, - мой дядя
перевел ряд латинских стихотворцев и греческих сочинителей. Он отлично
знаком с античным миром, как видно из написанных им прекрасных
комментариев. Без него мы не знали бы, что в городе Афинах дети плакали,
когда их секли: этим открытием мы обязаны его глубокой эрудиции.
Осмотрев все вышеописанное, я и мой спутник пожелали узнать о причине
стольких приготовлений. Мы было уже собрались расспросить об этом, как
Диего, заметив человека, походившего на устроителя празднества, узнал в
нем сеньора Томаса из Ла-Фуэнте, к которому мы тотчас же и направились.
Школьный учитель сначала не опознал юного брадобрея, настолько тот