"Ален Рене Лесаж. Похождения Жиль Бласа из Сантильяны [И]" - читать интересную книгу автора

- Вы перестанете удивляться тому, как мне удалось устроить это ночное
свидание, когда я расскажу вам, что произошло между мной и дуэньей. Как
только она пришла к нам, мой муж всячески ее обласкал, и сказал мне:
"Мерхелина, поручаю присмотр за вами этой скромной особе, которая слывет
за образец всех добродетелей; она будет служить вам зерцалом, в которое вы
можете беспрестанно смотреть, чтоб черпать оттуда примеры благоразумия.
Сия несравненная женщина опекала в течение двенадцати лет жену одного
аптекаря, моего приятеля; но как опекала... так, как другие не опекают:
она сделала из нее чуть ли не святую". Эти похвалы, вполне
подтверждавшиеся строгим видом Мелансии, привели меня в отчаяние и
заставили пролить немало слез. Я уже представляла себе поучения,
сыплющиеся на меня с утра до вечера, и выговоры, которые мне пришлось бы
ежедневно выслушивать. Словом, мне казалось, что я стала самой несчастной
женщиной в мире. В предвидении таких горестей я уже не считалась ни с чем
и, оставшись наедине с дуэньей, сказала ей самым резким тоном: "Вы,
по-видимому, собираетесь доставить мне немало мучений, но предупреждаю
вас, что я не отличаюсь долготерпением, и отплачу вам в свою очередь
всяческими обидами. Заявляю вам без обиняков, что сердце мое пылает
страстью, которую не искоренят никакие поучения: принимайте любые меры.
Можете удвоить свою бдительность, но предупреждаю вас, что использую все
средства, чтоб вас обмануть". Я ожидала, что после этих слов хитрая дуэнья
прочтет мне изрядную отповедь, но она вдруг перестала морщить лоб и
сказала со смехом: "Я в восторге от вашего характера и на откровенность
отвечу вам откровенностью. Плохо вы меня знаете, прекрасная Мерхелина,
если судите обо мне по похвалам своего супруга или по моему угрюмому виду.
Я вовсе не враг удовольствий, и если состою на службе у ревнивых мужей, то
только для того, чтоб потакать их прелестным женам. Уже много лет, как я
владею великим искусством притворяться и могу почитать себя счастливой,
ибо одновременно пользуюсь всеми приятностями порока и хорошей репутацией,
которую создает добродетель. Между нами говоря, мир и не знает другой
добродетели. Чтоб стать нравственным по-настоящему, надо затратить слишком
много усилий, а потому в наши дни довольствуются видимостью. Положитесь на
меня, - продолжала дуэнья, - и мы окрутим старичка-доктора Олоросо. Его
постигнет та же судьба, что и сеньора Апунтадора. Думаю, что докторский
лоб достоин не большего почтения, чем аптекарский. Бедный Апунтадор! Чего
только мы с аптекаршей над ним не выделывали! Что за милая женщина! И
какой славный характер, царствие ей небесное! Могу побожиться, что она
весело прожила молодость. И сама не помню, сколько я привела к ней в дом
любовников, а муж ни разу ничего не заметил. А потому, сеньора, будьте ко
мне благосклоннее и поверьте, что как бы усердно ни служил вам
старик-стремянный, вы ничего не потеряете от этой замены. Я, быть может,
окажусь для вас полезнее, чем он". Можете себе представить, Диего, сколь я
была благодарна своей дуэнье за такую ее откровенность. Ведь я почитала ее
за образец добродетели. Вот как можно ошибаться в женщинах! Ее искренность
сразу покорила меня, и я обняла ее с восторгом, показав этим, насколько
была рада такой компаньонке. Поведав ей все секреты своего сердца, я
попросила ее устроить мне поскорее тайное свидание с вами. Мелансия так и
поступила. Сегодня с утра отправила она на розыски ту старуху, с которой
вы говорили; это великая мастерица на такие дела, и моя дуэнья
пользовалась ее услугами, когда служила у аптекарши. Но самое забавное во