"Ален Рене Лесаж. Похождения Жиль Бласа из Сантильяны [И]" - читать интересную книгу автора

колкостями". "Нет, нет, - возразила она, - я хочу показать этим нахалам,
что я не такая женщина, которая позволяет обращаться с собой
неуважительно". Словом, она разразилась таким потоком дерзостей, что я не
удержался и откровенно высказал ей свое мнение, рискуя навлечь на себя ее
немилость. Я заявил, насколько мог деликатнее, что она оскорбляет природу
и своим диким нравом порочит присущие ей прекрасные свойства, что добрая и
обходительная женщина может привлечь любовь, даже не будучи красивой,
тогда как красавица, лишенная доброты и обходительности, вызывает к себе
презрение. К этим рассуждениям я присовокупил еще много других в том же
роде, рассчитанных на исправление ее характера. Прочитав своей госпоже
такую мораль, я испугался, что навлеку на себя ее гнев и нарвусь на
неприятные возражения; но она не возмутилась моими упреками, а
удовольствовалась тем, что вовсе не приняла их во внимание, равно как и
те, которые я имел глупость высказать ей в следующие дни. Наконец, мне
наскучило без толку напоминать ей об ее недостатках и, предоставив
Мерхелину самой себе, я перестал заботиться об ее неукротимом характере.
Между тем - поверите ли? - вот уже два месяца, как это свирепое существо,
эта надменная женщина совершенно изменилась. Она обходительна со всеми, у
нее появились приятные манеры. Это уже не та Мерхелина, которая дерзила
мужчинам, обращавшимся к ней с учтивыми речами; она стала чувствительна к
похвалам, которые ей расточают, и любит, когда говорят об ее красоте или о
том, что ни один мужчина не может взглянуть на нее безнаказанно; ей
нравится лесть, и вообще она стала теперь похожа на всех прочих женщин.
Эта перемена едва постижима; но вы еще больше удивитесь, когда я вам
скажу, что вы являетесь творцом этого великого чуда. Да, дорогой Диего, -
добавил Маркос, - это вы так преобразили донью Мерхелину; вы превратили
тигрицу в агнца, словом, она к вам неравнодушна. Мне это уже несколько раз
бросалось в глаза, и либо я не знаю женщин, либо она питает к вам безумную
страсть. Вот, сын мой, какую печальную весть я вам принес и в каком
неприятном положении мы очутились.
- Не вижу, - отвечал я старцу, - ни причины нам огорчаться, ни большой
беды для себя в том, что меня любит красивая сеньора.
- Ах, Диего, - возразил он, - так рассуждают только юноши; вы видите
приманку и не замечаете крючка; вам бы только наслаждаться, а я предвижу
все неприятности, которые из этого воспоследуют. В конце концов все тайное
становится явным: если вы будете по-прежнему ходить к нам и петь у
крыльца, то усилите страсть Мерхелины и, возможно, что, потеряв всякую
сдержанность, она случайно выдаст мужу, доктору Олоросо, свое увлечение; и
этот муж, который, не имея поводов к ревности, относится к ней теперь так
снисходительно, тогда рассвирепеет и отомстит ей; да и нам с вами может
здорово достаться.
- Хорошо, - сказал я, - вижу, что вы правы, и последую вашему совету.
Укажите, какого поведения мне держаться, чтоб предотвратить всякие
напасти.
- Нам надо только прекратить концерты, - возразил он. - Не
показывайтесь на глаза моей госпоже; не видя вас, она снова обретет
спокойствие. Сидите у своего хозяина, а я буду заходить в цирюльню, где мы
можем играть на гитаре без всякой опаски.
- Согласен, - отвечал я, - и обещаю, что ноги моей не будет в вашем
доме.