"Ален Рене Лесаж. Похождения Жиль Бласа из Сантильяны [И]" - читать интересную книгу автора

Я оказался не новичком в кулинарном искусстве. Действительно, мне
пришлось пройти недурную школу у старой Леонарды, которая могла в самом
деле сойти за хорошую стряпуху. Но все же ей было далеко до сеньоры
Хасинты, которая, пожалуй, заткнула бы за пояс даже кухаря толедского
архиепископа (*30). Каждое блюдо было шедевром, а ее похлебки - сплошным
упоением, так ловко умела она комбинировать и смешивать разные мясные
соки, которые туда прибавляла; рубленые же кушанья она сдабривала
приправами, придававшими им весьма приятный вкус.
Приготовив обед, мы вернулись в покои каноника, и, пока я накрывал на
стол подле его кресла, ключница подвязала ему под подбородок салфетку,
которую скрепила на шее узлом. Минуту спустя я подал старцу суп, способный
потрафить даже богатейшему из мадридских иереев, и два блюда закусок, от
которых облизнулся бы любой вице-король, если бы сеньора Хасинта не
побоялась растравить подагру лиценциата, приправив их крепкими специями.
При виде этих славных кушаний мой дряхлый хозяин, коего я почитал за
полного паралитика, показал, что не совсем еще потерял способность владеть
руками. С их помощью освободился он от подушки и думок и радостно
приготовился приступить к обеду. Правда, кисть у него дрожала, но служить
не отказывалась. Он орудовал ею довольно свободно, проливая, впрочем, на
скатерть и салфетку половину того, что подносил ко рту. Как только старик
вдосталь наелся супу, я убрал это блюдо со стола и принес куропатку,
красовавшуюся посреди двух жареных перепелок. Сеньора Хасинта разрезала
эту дичь. Вместе с тем она от времени до времени подносила ему к губам,
точно годовалому ребенку, широкий и глубокий серебряный кубок с вином,
слегка разбавленный водой, и он отпивал из него большими глотками. Каноник
приналег на закуску, а затем оказал не меньше чести и птичкам. Когда он
основательно налопался, ключница отвязала ему салфетку и положила на место
подушку и думку. Затем, предоставив ему безмятежно наслаждаться в кресле
послеобеденным покоем, установленным обычаем, мы убрали со стола и сами
пошли поесть.
Таким вот образом обедал ежедневно наш каноник, который был, может
быть, самым большим обжорой во всем капитуле. Но ужинал он умереннее,
довольствуясь цыпленком или кроликом и разными компотами из фруктов.
Кормили меня в этом доме хорошо, и жил я в свое удовольствие. Одно только
было неприятно: приходилось бодрствовать по ночам и заменять хозяину
сиделку. Он не только страдал задержанием урины, что заставляло его раз по
десять в час требовать ночной сосуд, но также усиленным выделением пота; а
когда он потел, то приходилось менять ему рубаху.
- Жиль Блас, - сказал он мне на вторую ночь, - ты малый дельный и
расторопный. Вижу, что останусь доволен твоей службой. Одно только советую
тебе: угождай во всем сеньоре Хасинте и безропотно исполняй все, что она
тебе скажет, как если б я сам тебе приказывал. Эта девушка служит мне,
почитай, пятнадцать лет с особливой ревностью; она имеет обо мне такое
попечение, что я не могу ее за то довольно возблагодарить. Признаюсь тебе,
что она мне милее всей моей родни. Ради нее прогнал я племянника своего,
сына родной моей сестры. И поделом ему: он не оказывал никакого уважения
этой бедной девушке и, вместо того чтобы отдавать справедливость ее
искренней ко мне привязанности, бесстыдник обзывал ее лицемерной ханжой,
ибо ныне молодые люди почитают добродетель за лицемерие. Слава богу, я
избавился от сего нечестивца. Сердечное ко мне расположение я ставлю