"Ален Рене Лесаж. Похождения Жиль Бласа из Сантильяны [И]" - читать интересную книгу автора

зов явился старец, который спросил меня:
- Что вам угодно, сеньор? Все ваши люди покинули мой дом еще до
рассвета.
- Как, ваш дом? - воскликнул я. - Разве я здесь не у дона Рафаэля?
- Не знаю, кто будет этот кавалер, - ответил он мне. - Вы здесь в
меблированных комнатах, а я их хозяин. Вчера вечером за час до вашего
прибытия приехала сюда сеньора, что с вами ужинала, и наняла эти покои для
знатного вельможи, который, как она сказывала, путешествует инкогнито. Она
даже уплатила мне вперед.
Тут меня осенило. Я понял, что за птицы были дон Рафаэль и его сестрица
и как мой лакей, знавший обо мне всю подноготную, предал меня этим плутам.
Вместо того чтоб винить самого себя в сем прискорбном происшествии и
сознаться, что этого никогда бы со мной не случилось, не проболтайся я без
всякой нужды трактирщику Махуэло, я обрушился на ни в чем не повинную
Фортуну и стократно проклял свою звезду. Хозяин меблированных комнат,
которому я поведал свое несчастье и который, быть может, знал о нем не
меньше меня самого, проникся ко мне сочувствием. Он выразил мне свое
сожаление и очень негодовал на то, что все это произошло в его доме.
Полагаю, однако, несмотря на все его уверения, что он принимал в этом
мошенничестве не меньшее участие, чем мой бургосский трактирщик, которому
я всегда приписывал честь всей комбинации.



ГЛАВА XVII. Что предпринял Жиль Блас после происшествия
в меблированных комнатах

Тщетно и горько посетовав на свое несчастье, я пришел к заключению, что
не стоит предаваться отчаянию, а лучше ополчиться на свою злую судьбу. Я
призвал на помощь все свое мужество и, одеваясь, сказал себе в утешение:
"Какое счастье, что плуты не утащили моего платья и пощадили те несколько
дукатов, которые были у меня в кармане". Я был им признателен за их
деликатность. Они оказались даже настолько великодушны, что оставили мне
полусапожки, которые я тут же отдал хозяину за треть цены.
Наконец, я вышел из этого дома и, слава богу, уже не нуждался ни в ком,
чтоб тащить мои пожитки. Прежде всего я отправился на постоялый двор, где
остановился накануне, чтоб наведаться, не уцелели ли мои лошаки. Я уже
знал заранее, что Амбросио их там не оставил, и дай бог, чтоб я всегда так
здраво судил о нем.
Действительно, мне сказали, что он постарался увести их еще в тот же
вечер. Убежденный, что уже никогда не увижу ни их, ни столь любезного мне
чемодана, слонялся я уныло по улицам, размышляя о том, что предпринять. У
меня было искушение вернуться в Бургос и снова обратиться за помощью к
донье Менсии, но я отказался от этого намерения, не желая злоупотреблять
добротой любезной сеньоры и к тому же прослыть за олуха. Я давал себе
клятву впредь остерегаться женщин и, пожалуй, в те минуты не доверился бы
даже целомудренной Сусанне. От времени до времени я поглядывал на свой
перстень и горестно вздыхал, вспоминая, что это подарок Камилы.
"Увы! - говорил я сам себе, - в рубинах я не разбираюсь, но зато
разбираюсь в людях, которые их выменивают. Не стоит ходить к ювелиру,