"Ален Рене Лесаж. Похождения Жиль Бласа из Сантильяны [И]" - читать интересную книгу автора

этот прекрасный замок. Остановившись на сем приятном решении, мы встали
из-за стола. Дон Рафаэль, казалось, был в полном восторге.
- Сеньор Жиль Блас, - сказал он, обнимая меня, - оставляю вас на минуту
с сестрой. Пойду отдать необходимые распоряжения и прикажу оповестить тех,
кого хотел пригласить в замок.
С этими словами он покинул горницу, а я продолжал беседу с его сестрой,
причем речи этой сеньоры вполне согласовались с сладкими взглядами,
которые она бросала на меня за ужином. Она взяла меня за руку и сказала,
глядя на мой перстень:
- Ваш алмаз довольно хорош, но только очень мал. Знаете ли вы толк в
камнях?
Я ответил отрицательно.
- Жаль, - заметила она, - а то вы могли бы мне оценить вот этот.
С этими словами она показала мне крупный рубин, который носила на
пальце, и, пока я его рассматривал, продолжала:
- Этот камень подарил мне мой дядя, который был губернатором в
испанских поселениях на Филиппинских островах. Вальядолидские ювелиры
ценят его в триста пистолей.
- Охотно сему поверю, - возразил я, - по-моему, он великолепен.
- Если он вам нравится, - сказала она, - то я с вами поменяюсь.
Она тотчас же сняла с меня перстень, а свой надела на мой мизинец.
После этой мены, которую я принял за галантный прием делать подарки,
Камила пожала мою руку и поглядела на меня с большой нежностью, а затем,
внезапно прервав разговор, пожелала мне покойной ночи и удалилась, весьма
сконфуженная, точно устыдившись того, что слишком явно выдала мне свои
чувства.
Хотя я был новичком в любовных делах, однако же оценил по достоинству,
сколь лестно было для меня это поспешное бегство, и заключил, что недурно
проведу время в замке. Завороженный этой обольстительной перспективой и
блестящим положением своих дел, я заперся в отведенном мне покое, приказав
перед тем слуге Амбросио разбудить меня рано поутру. Вместо того чтоб
уснуть, я погрузился в приятные размышления, которые навевали мне чемодан,
стоявший на столе, а также рубиновый перстень.
"Слава богу, - думал я, - если мне раньше и не везло, то зато теперь
все уладилось. Тысяча дукатов, с одной стороны, перстень в триста пистолей
- с другой: вот я и обеспечен надолго. Вижу, что Махуэло мне не льстил: я
вскружу сердца всех мадридских красавиц, раз мне удалось так быстро
пленить Камилу". Благосклонность этой щедрой сеньоры рисовалась мне во
всем своем очаровании; вместе с тем я предвкушал и развлечения, которые
дон Рафаэль готовил для меня в замке. Несмотря, однако, на эти радостные
грезы, сон наслал на меня свой дурман. Почувствовав дремоту, я разделся и
лег в постель.
Проснувшись на следующее утро, я заметил, что уже не рано. Меня
удивило, что я не вижу своего лакея, несмотря на приказ, который я дал ему
накануне. "Амбросио, мой преданный Амбросио, наверно, в церкви, если он
сегодня не вздумал отпраздновать святого лентяя", - сказал я сам себе.
Однако мне вскоре пришлось отказаться от этого лестного для него мнения и
заменить его значительно худшим, ибо, встав с постели и не видя своего
чемодана, я заподозрил, что Амбросио украл его ночью. Чтоб рассеять
сомнения, я открыл дверь и несколько раз кликнул этого лицемера. На мой