"Ален Рене Лесаж. Похождения Жиль Бласа из Сантильяны [И]" - читать интересную книгу автора

Альвара. Но постоянные сердца умеют любить только раз. Воспоминание о
первом супруге делало тщетным все старания второго понравиться мне. И
потому на его нежные чувства я могла отвечать только искренней
благодарностью.
Таково было мое душевное состояние, когда однажды, подойдя к окну своей
горницы, чтоб подышать свежим воздухом, я увидела человека, похожего на
крестьянина, который пристально уставился на меня. Я приняла незнакомца за
подручного нашего садовника и не обратила на него никакого внимания. Но на
следующий день, снова выглянув в окно, я застала его на том же месте, и
мне снова показалось, что он очень внимательно ко мне присматривается. Это
меня поразило. Я посмотрела на него в свою очередь. Но когда я
пригляделась к нему, мне вдруг почудилось, будто я узнаю черты несчастного
дона Альвара. Это сходство вызвало в моих чувствах непостижимый переполох:
я громко вскрикнула. К счастью, я в то время была наедине с Инесой, той из
моих камеристок, которой я больше всего доверяла. Я поведала ей
подозрение, взволновавшее мою душу. Но она только расхохоталась,
вообразив, что какое-нибудь легкое сходство ввело меня в заблуждение.
- Успокойтесь, сеньора, - сказала она, - и не думайте, что вы видели
первого вашего супруга. Как мог он очутиться здесь под видом крестьянина?
Да и вероятно ли, чтоб он вообще был жив? Но, чтоб вас успокоить, -
добавила она, - сойду в сад и поговорю с этим поселянином; узнаю, кто он
таков, и сию минуту вернусь доложить вам об этом.
Инеса отправилась в сад и спустя короткое время вернулась в мои покои
сильно взволнованная.
- Увы, сеньора, - сказала она, - ваше подозрение вполне оправдалось. Вы
в самом деле видели дона Альвара; он мне открылся и просит, чтоб вы
позволили ему тайно поговорить с вами.
Я могла тут же принять дона Альвара, так как маркиз находился в
Бургосе, а потому поручила своей камеристке проводить его ко мне в кабинет
(*22) по потайной лестнице. Можете себе представить, какое волнение я
испытывала. У меня не хватало духу взглянуть на чело-века, который с
полным правом мог осыпать меня упреками: не успел он предстать предо мной,
как я упала в обморок, точно мне явилась его тень. Инеса и он тотчас же
пришли мне на помощь. Как только они привели меня в чувство, дон Альвар
сказал:
- Ради бога, сеньора, успокойтесь. Я не хочу, чтоб мое присутствие
стало для вас пыткой, и вовсе не намерен причинить вам огорчение. Я явился
не как взбешенный супруг попрекать вас за нарушение данного слова и
поставить вам в грех заключение новых уз. Мне известно, что вина падает на
вашу семью: я знаю также обо всех преследованиях, коим вы подвергались.
Сверх того, в Вальядолиде распространились слухи о моей смерти и у вас
было тем больше оснований им поверить, что вы не получили от меня ни
одного письма, которое бы их опровергло. Наконец, слыхал я и про тот образ
жизни, который вы вели после нашей жестокой разлуки, и что скорее нужда,
нежели любовь, толкнула вас в объятия маркиза.
- Ах, сеньор, - прервала я его, обливаясь слезами, - к чему пытаетесь
вы оправдать свою супругу? Вы живы, а потому она виновна. Увы, почему не
осталась я в том бедственном положении, в котором была до свадьбы с доном
Амбросио? О, роковой брак! не будь его, у меня при всей моей бедности
осталось бы то утешение, что я, не краснея, могу вновь встретиться с вами.