"Эдмон Лепеллетье. Шпион императора ("Тайна Наполеона" #8) " - читать интересную книгу автора

дома.
Но страшное подозрение не покидало юношу; он снова прервал молитву и
взглянул на мать.
Атенаис отвела взор от трупа, смотрела на аббата и улыбалась ему...
Юноша успел уловить эту улыбку, и холодная дрожь пробежала у него по спине.
Он поднялся и громким голосом приказал кучеру:
- Отвезите тело отца в дом!
Это было первое приказание, которое он дал в своей жизни.
После этого он сел в карету, где лежал покойник и вместе с ним въехал в
ворота замка, хозяином которого становился теперь. Мать и аббат последовали
за ним. Они шли рядом друг с другом веселые, улыбающиеся, составляя планы на
будущее и совершенно забыв о том, кто только что умер и прибыл в свой дом
безжизненным трупом.
Возвращение в замок обошлось без всяких приключений. Ради проформы был
вызван соседний врач. Однако наскоро осмотрев покойного, а главное, опираясь
на симптомы, сообщенные ему аббатом де Сегюзаком, он заключил, что де
Монтрон скончался от аневризма, вследствие старческого истощения, вызванного
тяжелыми условиями жизни в плену. Он высказал соображение, что сильное
волнение от свидания с женой и сыном после долгих лет разлуки, вид родного
замка и дорогих ему мест вызвали слишком сильный шок в измученном,
утомленном организме, последний не выдержал впечатлений, и смерть наступила
внезапно, но вполне естественно.
Прах де Монтрона похоронили в ограде маленькой деревенской церкви. Во
время заупокойной службы сын покойного все время наблюдал за матерью и
аббатом. Первая порядком-таки плакала, скрыв лицо под вдовьей вуалью, что же
касается аббата, то он вдумчиво, внимательно и вполне спокойно совершал
отпевание.
Однако это нисколько не разубедило молодого Монтрона в его подозрениях:
его мозг жгла мысль о том, что смерть отца - результат преступления его
матери и аббата.
По окончании печальной церемонии молодой де Монтрон убежал в поле, где
далекий ветерок немного освежил его воспаленный лоб. У него было такое
ощущение, точно тысячи муравьев бегают по его телу. Ему не сиделось на
месте; его била нервная лихорадка, и в то же время леденящее душу
спокойствие сжимало сердце.
Он с тоской мысленно задавал себе вопрос: "В своем ли я уме?", старался
заглянуть в тайники своей души, проанализировать доводы рассудка и мысленно
упрекал себя в том, что он - нравственный выродок, раз способен подозревать
подобные чудовищные преступления. Не представляет ли это морального
уродства? Или у него совершенно испорченная, извращенная натура, худшая
среди худших? Быть может, он - нравственный убийца ближайшего в мире
существа - матери, достойной жесточайшей кары, уготованной в будущей жизни
преступникам, избегнувшим своего наказания на земле? Ведь что он делал? Он
осквернял свою мысль подозрением относительно родной матери!
Да, он обвинял мать! Как он ни старался подавить ужасное подозрение,
оно вопреки всему упорно возникало в его мозгу, юноша тщетно старался
усыпить свою совесть; у него все время возникала мысль, что мать убила отца
по наущению аббата де Сегюзака, который распоряжался ее душой, как
командовал всем домом.
Молодой Монтрон приходил в ужас от своего обвинения, но ничего не мог с