"Эдмон Лепеллетье. Римский король ("Тайна Наполеона" #5) " - читать интересную книгу автора

мира, поддержкой французского могущества, гарантией для будущего.
Большинство рассуждало таким образом. Мыслившие иначе точно так же не
скрывали того, что событие имело большую важность в их глазах. Враги
Наполеона, приверженцы принцев, люди, примкнувшие к заговору шуанов и
готовившие втихомолку возвращение Бурбонов, надеялись, что ребенок родится
нежизнеспособным. Неблагоприятные слухи, ходившие по городу, радовали их. А
если бы ребенку было суждено случайно явиться на свет здоровым, то они
желали в виде утешения, чтобы то была девочка. Мальчик расстроил бы их
планы, основанные на внезапной смерти Наполеона без наследника, без
возможного преемника.
Филадельфы, рассеянные, заточенные в тюрьму или сосланные, сговорились
между собой перед разрешением императрицы. Те из них, которые были на
свободе, прилагали все усилия, чтобы сплотиться.
20 марта 1811 года мы находим главных из них за столом в кабачке на
площади Карусель. Здесь, в тесном кабинете, Марсель, выпущенный из тюрьмы
благодаря ходатайству Ренэ перед императором, беседовал с тремя мужчинами,
различными по возрасту и манерам, по имевшими одинаковые черты; ту
профессиональную особенность, которая позволяет военным, актерам и духовным
лицам узнавать своих собратьев даже под одеждой, способной обмануть
остальных.
Первый, самый молодой из собеседников, назывался Александром Бутрэ.
Двадцати восьми лет, родом из Анжера, он занимал место учителя в одной
роялистской семье и поддерживал отношения с друзьями принцев и важными
эмигрантами.
Второй, бритый, с мягким обращением, как Бутрэ, но с более острым
взглядом и более сдержанной улыбкой, носил имя аббата Лафон. Этому
пламенному роялисту было уже под сорок лет.
Третий мужчина, низкого роста, коренастый, с лицом оливкового цвета,
стрелял налево и направо пронзительными черными глазами. Жесткая черная
борода покрывала его щеки и подбородок. То был испанский монах по имени
Каманьо. Он мечтал о восстановлении Вандеи, а его ненависть к Наполеону
основывалась преимущественно на преследованиях, направленных против папы.
Эти трое заговорщиков сообщили Марселю об усилиях филадельфов
сорганизоваться вновь в Бордо, Пуату и восточных областях. Они выжидали
только удобного случая, чтобы подать сигнал к восстанию.
Чокаясь за осуществление своих надежд, четверо единомышленников
напрягали слух в ожидании пушечного выстрела, который должен был возвестить
рождение царственного младенца. Для них это событие также представляло
немалую важность. Наполеон без наследника был более уязвим. Новорожденный
сын, упрочив императорский трон, становился в глазах армии и народа как бы
законным наследником грозного имени Наполеона, продолжателем его дела, его
могущества и поэтому делал сомнительной удачу замыслов, взлелеянных
заговорщиками.
Они оканчивали свою беседу, в которой обменивались мнениями и излагали
планы, когда грянула пушка...
Этот выстрел был встречен страшным гамом, поднявшимся на площади
Карусель. Тысячи стесненных грудей спешили облегчить себя невнятным ревом,
который звучал и надеждой, и приветом, и радостью, инстинктивным и смутным
взрывом чувств. Люди отводили душу после напряженного ожидания среди
продолжительного и хриплого шепота.