"Михаил Леонтьев, Михаил Юрьев. Крепость Россия: прощание с либерализмом " - читать интересную книгу автора

находился на грани потери власти... Вот в этом и есть главная невысказанная
претензия либералов к путинской России: что элита - не какая-то конкретная
группа, а элита в целом - перестала быть всевластной..." Именно слабое
государство есть предпосылка для всевластия элиты, которая таким образом
закрепляет за собой положение посредника между властью и народом. В нашем,
российском случае проблема усугубляется тем, что наша отечественная
либеральная элита с неизбежностью оказывается не просто прозападной, но
прямо компрадорской.
И кстати, тотальный контроль со стороны элиты за средствами массовой
информации, особенно электронными, является главным инструментом обеспечения
своего всевластия в условиях широкого применения демократических по форме
электоральных процедур. Опять же в нашем, российском случае, если вы имеете
дело с элитами по существу компрадорскими, этот контроль превращается в
инструмент навязывания стране соответствующих ценностей и соответствующей
политики. 6
Избирательная эффективность экономического либерализма

Михаил Ходорковский в том же письме справедливо отметил, что для
большинства представителей нашего крупного бизнеса Россия являлась не родной
страной, а "территорией свободной охоты". Остается только добавить, что в
рамках следования либеральной экономической парадигме никаких других
перспектив у нового российского бизнеса не просматривается.
Либеральную экономическую модель принято считать образцом экономической
эффективности, всегда с неизбежностью обеспечивающую выигрыш в конкурентной
борьбе с любыми другими моделями. Тот факт, что это обстоятельство в
подавляющем большинстве случаев никак не подтверждается практикой,
оправдывается обычно ссылками на то, что либеральная модель применялась
непоследовательно, не в полной мере и т.д. При том, что примеров
осуществления либеральной модели в корректно чистой форме история не знает.
Дело в том, что абстрактная либеральная модель имеет своим предметом
некую гомогенную общность, очищенную от национальных, культурных и
религиозных различий и таким образом от различий интересов политических,
некое "мировое хозяйство". Только так можно не придавать значения заведомому
неравенству игроков.
Собственно механизм эффективности либеральной модели, главный и
единственный, - это макси-7 мально свободная и таким образом максимально
равная конкуренция. Если допустить кардинальное различие интересов игроков,
то в этом случае решающее значение приобретают различия весовых категорий. А
тогда свободную конкуренцию уже очень трудно считать равной. Во всяком
случае, общий интегральный выигрыш "мирового хозяйства", с точки зрения
подавляющего большинства конкретных игроков, становится бессмысленным, а
может быть, и убийственным. Особенно если допустить, что "хозяин" этого
хозяйства один, и мы знаем кто.
Тогда либерализм - политика сильного в отношении слабого, лишающая
слабого всяких шансов стать сильным.
Либерализация мировой экономики в части, подразумевающей в первую
очередь открытость рынков (прежде всего для американских компаний,
американского капитала) и на которой выстроены все современные мировые
экономические организации (ВТО, МФВ и т.д.), была навязана Соединенными
Штатами миру после Второй мировой войны, когда Америка стала на порядки