"Леонид Максимович Леонов. Взятие Великошумска " - читать интересную книгу автора

Тряхнув хохолком, не то седым, не то запушенным снежной пылью,
Собольков крикнул это имя в летящий снег, и тотчас знакомый паренек
вытянулся рядом с командиром танка. Луч от фары пришелся на него сбоку;
кроме того, вернувшийся с офицером штаба адъютант подсветил ему мигалкой без
опаски получить вторичное поношение науки и техники. Карие мальчишеские
глаза чуть напуганно смотрели из-под густых, не по возрасту, бровей; левая,
рассеченная при паденье, слегка кровоточила. Нет, это был не тот Литовченко,
моложе, постатней и явно не Денискиной породы. Не зря Митрофан Платонович
Кульков назвал того колобком при выпуске [192] из школы: "Катись, колобку, в
свит, та стережись, щоб сирый вовк не зъив!"
- Что ж ты, тезка, плохо за машиной следишь? - заговорил генерал,
смягчаясь воспоминаньями. - Танк не лошадь, не огрызнется, сахару с ладони
не попросит... Ты его молча понимай, и дружба его тебя не обманет. А
представь, такая же ночь и врагов тысяча, тут каждый болтик слезою омыл бы,
да поздно.
Он говорил так, как если бы сын Денискин стоял перед ним, нуждаясь в
отеческом наставленье, и всем очень понравилось, что он говорит с этим
полумальчишкой, как с сыном.
- Машина исправна... товарищ гвардии генерал-лейтенант. Только я не той
гусеницей тормознул второпях, - открыто признался механик; и опять всем
кругом понравилось, что и этот не бежит от вины, не ждет прощенья.
- За правду хвалю. У меня в корпусе не лгут... Кстати, как батька-то
кличут?
- Батька Екимом звали, - отвечал Литовченко, и брови туже сдвинулись к
переносью.
- Так. Немцы, что ль, убили?
- Сам помер... от старины.
- Вот оно что, - по-своему прочитал его интонацию генерал, и почему-то
убавилось его огорченье, что хлопец этот даже не родственник Дениске. - За
что ж ты на немца обиделся?.. Дом спалили или девушку твою увели?
Литовченко медлил с ответом; коротко было бы ему не объяснить, а на
длинное пояснение он не решался. И чтоб выручить товарища перед начальством,
все заспешили к нему на помощь.
- Хлебнул беды крестьянской, - подсказал кто-то сверху с платформы. -
Все мы ею досыта пропиталися.
- Сейчас только тот и без горя, кто воровски живет, - поддержал другой,
и генералу показалось, что когда-то он довольно часто слышал этот голос.
- Такое дело... товарищ гвардии генерал-лейтенант... - начал третий. -
Ганцы на селе у них стояли, и один мамашу его мертвой курой шарахнул...
- Каб ударил, не стоял бы я на этом месте... - Угрюмо поправил
Литовченко. [193]
- Ничего не понимаю, - сказал генерал. - Ударил он ее или не ударил?
- Он у нас чудак, товарищ генерал, - пояснили со стороны.
Какое же тут чудачество! Кто родную мать в обиду выдаст, тому и большая
наша мать нипочем, - вступился генерал за паренька, с интересом глядя, как
садятся и тают снежинки на его щеке, безволосой и чумазой, потому что
водители обычно ехали под одним брезентом с печкой, которою и обогревали в
походе свой танк. - И как же ты рассчитываешь поймать его в такой
суматохе... врага своего?
- Легше нет, - насмешливо произнес тот же, охрипший от погоды,