"Леонид Максимович Леонов. Взятие Великошумска " - читать интересную книгу автора

мостка стали спускаться огромные, в грязи по кровлю, санитарные автобусы.
Медленно, из внимания к своему хрупкому грузу, они проплывали мимо, почти
впритирку к встречным машинам и на короткое время застилая в них свет. Он
затемнился семнадцать раз сряду, и уже на пер. вой трети все выбрались
наружу, кроме генерала. Перестав крутить цигарки, шоферы провожали глазами
этих первых вестников ночных происшествий под Великошумском, и один глядел
дольше всех, пока ветер не выдул из-под пальцев половину табаку.
- Отвык от войны-то, черт гладкий? - пошутил сосед, когда последний
автобус ушел на восток.
В Ставищах адъютант разведал не больше, чем знала со слов проезжающих
эта кудреватая румяная девушка в коротенькой шинельке. Всю ночь, по ее
словам, громыхали сквозь вьюгу пушки, и десятки осветительных ракет висели
на горизонте; немцы проявляли усиленную деятельность. Она терпеливо
растолковала все приметы объезда: как добраться до коневого совхоза и куда
сворачивать от монастырских прудков, чтоб без промаха попасть на
переправу... и шумливым флажком показывала в ветреную, звенящую тревогой
даль. Оттуда порывами доносилось мушиное тарахтенье застрявшего грузовика;
погудев и передохнув, он снова силился оторвать лапки от неодолимо клейкого
листа дороги. Война услышала жалобу: понижаясь в тоне, просвистел воздух, и
тощий из-за расстояния веер земли и дыма распустился среди поваленных
телеграфных столбов.
- Вам как раз туда и надо ехать, - улыбнувшись, сказала девушка, и
ямочки на щеках стали еще румяней от смущенья. - Все утро из дальнобоек
щупают... впустую, - прибавила она успокоительно, для шоферов, которые уже
приметили, что после разрыва тарахтенье грузовика прекратилось. [214]
- Откуда сама-то? - спросил связист, топча недокуренную папироску.
- Воронежская...
- Ну, и сами мы все воронежские. Не задремли смотри, а то ганец
подкрадется!
Так, подкопив силы, они нырнули в темно-рыжее месиво проселка, под
некрашеный шлагбаум контрольного пункта. Здесь кончалась хорошая дорога. Два
часа тащились они почти на первой скорости, и каждый давал зарок замостить
после войны всякую лесную тропку клинкером: впрочем, обеты тотчас
забывались, едва почва под колесами становилась тверже. Обстрел не
повторялся, погода совсем разветрилась, и веселили по сторонам плакаты с
наказом экономить горючее. Великошумск и его великая гарь сдвинулись в
сторону, и даже мыслей не осталось о Великошумске, когда поднимались на
шоссе.
Их сразу захватил деловитый поток фронтовой магистрали. Здесь ехало
все, чтоб, растворясь в ничто, превратиться в победу. Ехали ящики с
концентратами, бензин, зимняя стеганая одежда и металл, продолговатые пироги
с толовой начинкой; ехали лекарства в гигантской таре, авиамоторы и то, чем
их поражают наповал; валенки ехали пополам с гармоньями, а лазаретные
кровати - целая трехтонка с железными скелетами - напрасно старались
опередить тот желанный и праздничный груз; ехали толстые мешки с ядрицей,
кислота в просторном зеленом стекле, ремонтные станки, буханки хлеба,
которых хватило бы вымостить дорогу до самого Лытошина, книги, строительный
лес, вино для живых и кровь для оживления уставших на поле боя, кипы сена,
туши мяса и прочее, чем питается в разгаре наступленье, - в бочках, тоннах,
тюках и десятках погонных километров. Все это тысячеименное богатство страны