"Леонид Максимович Леонов. Взятие Великошумска " - читать интересную книгу автора

явилась череда вовсе не тронутых домов, оазис средь пустыни. То и были Белые
Коровичи. Пока офицеры бегали куда-то, генерал смотрел, расставив ноги, как
молодая женщина доставала журавлем воду из колодца.


3

Он спросил ее о чем-то для первого знакомства, молодая ответила не
сразу. Разминая застывшие плечи, генерал осведомился также, как живут они
здесь, на безлюдье. "Хорошо", - ответила молодая, без плеска ставя ведро на
колоду. "Чего ж хорошего, даже собаки на незваных не лают. Пуганые, что ли?"
Выяснилось, что собак немцы поморили всех, и даже сверчки на Украине
перестали сверчать, но теперь возвращаются кое-где на обжитые места. Словом,
когда вернулся офицер связи, генералу стало уже известно, что немцев
прогнали всего неделю, что в Коровичах стоит артиллерийский резервный полк,
а дальнее крыло уплотнено вдобавок погорельцами: маются где придется - в
клунях, чуланах и погребах.
Валенки оказались сибирскими пимками, чуть не до пояса и на кожаной
подошве, такими осанистыми, что у генерала не нашлось возражений против
столь вещественного довода.
- Пока обогреетесь, товарищ Крушинин, - уже по-фронтовому обратился к
комкору [204] адъютант, - хозяйка тем временем чайку смастерит. - Он
подмигнул молоденькой, и та ответила спокойным взором таких красивых, с
такой величавой, неисплаканной печалью, таких глубоких, как после болезни,
глаз, что капитан невольно подтянулся и стал обдергивать на себе ремешки. -
Как фамилия, царевна?
- Литовченко, - сказала женщина, поднимая коромысло на плечо.
- Ишь совпаденье какое. И мы все тоже Литовченки, - весело поддержал
адъютант, потому что такой тон избавлял от расспросов и сразу создавал
отношения старой дружбы. - Ну, веди нас к себе, посмотрим, что за дворец по
такой красавице.
Узкая натоптанная тропка вела к глазастой хатке на пригорке, казавшейся
благополучнее других. Початки кукурузы янтарными монистами свисали над
окнами и покачивались в ветре на крыльце. Слегка сутулясь от тяжести,
женщина пропустила гостей на ступеньки. Генерал вошел первым... Топилась
печка. Ветер задувал дым из трубы; домовитый, уютный после холода,
соломенный чад стлался по хате. Человек тридцать артиллеристов сидели на
лавках вдоль стен и на низких дощатых полатях: иные приладились на чурочке у
порога, а один свесил босые ноги с печки, обняв запухшего от сна мальчика,
такого же красавца, как его мать. Все поднялись, кроме хозяйки. Старуха
осталась сидеть перед печкой и не отвела глаз от огня, даже когда шестеро
проезжих молодцов ввалились к ней на постой.
- Сидите, товарищи, - жестом предупредил общее движенье генерал. - Мы
только посушиться, мимоездом. - Нет, нет, ни в коем случае... - удержал он
адъютанта, собравшегося очистить хату на время их стоянки, и выждал, пока
все снова уселись в нерешительном смущении. - Продолжайте свои дела.
Политзанятия, кажется?
- Никак нет, товарищ генерал. Седьмая батарея артполка находится на
прочтении писем, - отвечал довольно тщедушного вида усач, быстро оправив на
себе застиранную гимнастерку. - От хозяйкина сына письма, из неметчины. Тут