"Донна Леон. Неизвестный венецианец " - читать интересную книгу автора

Патта молчал.
- Послушайте, комиссар, - сказал Патта, когда Брунетти поднялся, чтобы
идти.
- Да, синьор?
- Вы, кажется, говорили, что у вас есть знакомые газетчики, так? -
Неужели Патта собрался просить его помощи? Этого еще не хватало. - Брунетти
вяло кивнул, глядя в сторону. - Не могли бы вы с ними связаться? - Брунетти
кашлянул и потупился. - У меня сейчас неприятности, Брунетти, и надо с этим
что-то делать. - Тут Патта замолчал.
- Я сделаю все, что в моих силах, синьор, - без тени воодушевления
пообещал Брунетти, вспоминая своих знакомых газетчиков: два журналиста,
пишущие на экономические темы, один искусствовед и один политолог.
- Хорошо, - сказал Патта. - Я дал поручение новой секретарше навести
справки о его налогах. - Чьи налоги имелись в виду, было ясно и без слов. -
Все, что она найдет, она станет отдавать тебе.
От удивления Брунетти смог лишь кивнуть.
Видя, что Патта склонился над бумагами, Брунетти понял, что аудиенция
окончена, и вышел.
Синьорины Эллетры на месте уже не было. Брунетти быстро нацарапал
записку и оставил ей на столе: "Посмотрите, что там есть в вашем компьютере
о деятельности адвоката Джанкарло Сантомауро".
Он шел наверх к себе в кабинет, а жара тем временем растекалась по
зданию, лезла во все закоулки и щели; толстые стены и пол из мрамора были ей
нипочем, и вместе с жарой густо валила душная сырость, от которой листы
бумаги заворачивались по углам и липли к рукам. Окна в его кабинете стояли
настежь. От этого, впрочем, жары и духоты только прибывало. К прочим
неприятностям примешивалась вонь. Запах гнили всегда витал над городскими
каналами, но теперь, в отлив, воняло даже здесь, вблизи Сан-Марко и открытой
воды. Брунетти стоял у окна. Его рубашка и брюки отсырели. Сухим оставался
разве что ремень. Он вспоминал горы в Больцано и толстые пуховые спальные
мешки, в которые они забирались на ночь в прошлом августе.
Подойдя к столу, он нажал кнопку на коммутаторе и приказал дежурному
прислать к нему Вьянелло. Вьянелло явился через пару минут. Обычно к этому
времени он успевал забронзоветь от загара и напоминал кусок bresaola,
вяленой говяжьей вырезки, которую обожала Кьяра. Но в этом году Вьянелло
носил свою зимнюю шкуру. Подобно многим итальянцам своего возраста и
происхождения, сержант всегда был уверен в том, что застрахован от болезней
и несчастных случаев. Курильщики умирали от рака легких, обжоры умирали от
ифарктов и инсультов, а он только читал статистику смертей в разделе
"Здоровье" газеты "Коррьере делла Сера", хоть и знал, что это его не
касается.
Однако прошедшей весной из его спины и плеч вырезали пять предраковых
меланом, и врачи запретили ему загорать. Вьянелло переменился подобно
апостолу Павлу, который на пути в Дамаск был ослеплен Господом, чтобы
прозреть затем для веры истинной, и, как Павел, стал истовым ее
проповедником. Однако до тех пор он не подозревал, что итальянцы по природе
всезнайки и любой итальянец - сам себе Павел. Стоило ему заговорить с
кем-нибудь, как тут же оказывалось, что собеседник гораздо более его
осведомлен в вопросах профилактики рака, озоновых дыр, ультрафиолетового
излучения и его влияния на атмосферу. Более того, все до единого были