"Алексей Леонтьев. Белая земля " - читать интересную книгу автора

зачем забрались на этот пустынный островок немцы? Что они делают на ничьей
земле? Единственная эта станция или гитлеровцы высадились где-то еще? На
"Олафе" я слышал немало рассказов о немецких рейдерах, пиратствующих на
севере. Среди них были крупные корабли вплоть до линкоров "Тирпиц" и
"Адмирал Шеер". Я подумал, что лейтенант Риттер мог бы оказаться бесценной
находкой для работников союзной разведки.
Потом я задумался над тем, из-за чего на север шли первооткрыватели.
Ведь они не могли рассчитывать найти здесь золото, алмазы и пряности, из-за
которых пускались в плавания Колумб и Магеллан. Что же гнало сюда людей?
Жажда приключений, романтика? Но много ли романтики в отмороженных ногах и
пустом желудке? А разве можно назвать приключением медленную смерть в
снежной яме? Так что же? Честолюбие? Поиски славы? Некоторых, наверное,
да... Но большинство шло не за этим. Они хотели узнать то, чего еще никто не
зная, и рассказать об этом людям. Вот так же, может быть, через сто лет
вырвется самый отважный за пределы нашей планеты...
Рядом шевельнулся Риттер. Я инстинктивно ухватился за пистолет.
Лейтенант продолжал посапывать.
Горькая злоба охватила меня. Стоило ценой бесчисленных жертв,
изнуряющего труда поколений превращать запуганного природой полузверя в
сильного и независимого человека, если первый же залп, прозвучавший по
приказу фашиствующего маньяка, отбрасывает его на тысячелетия назад.
Сколько раз люди объявляли войну последней. И каждый раз начинали ее
вновь. Но уж это-та война обязательно будет последней. Мы не допустим новой.
И, должно быть, за то, чтобы уничтожить войну, и идет сейчас на всей земле
этот смертный бой.
Потом я стал думать над тем, какой станет жизнь после войны. Но тут я
как-то ничего не мог придумать. Я понимал, что тогда будет очень тепло и
никогда не станет сосать под ложечкой от голода. Разве только после долгой
хорошей работы. И всегда будет тепло, очень тепло, даже жарко...
Очень жарко... Очень жарко было на той маленькой пыльной площади. Шумел
рынок. Он был невелик - всего в два-три ряда, но шумел и играл красками,
подобно любому южному базару. Желтые ядра дынь канталупок, иссиня-черные
гроздья "изабеллы", полуметровые огурцы, белые со слезой пласты сулугуни. Мы
пробираемся между высокими арбами. В них судорожно бьются живые куры. Мы -
это я и Нина. С раннего утра мы лазали по холмам вокруг этого местечка под
Сухуми. Как оно называлось? "Транты"? "Драбанты"? Кажется, "Дранды". Смешное
танцующее название.
В фанерном духане полумрак и относительная прохлада. Мы садимся за
длинный, покрытый клеенкой стол. На противоположном его конце шумно пьет
вино компания немолодых солидных грузин.
Мы очень голодны, и у нас очень мало денег. В "меню" духана
единственное блюдо - огненное чахохбили, в котором мало мяса и много
нестерпимо острого соуса. Наших денег хватает только на одну порцию, так как
нельзя удержаться от соблазна выпить холодного легкого вина. Но на столе
стоит свежий чурек, и, если обмакнуть кусочки хлеба в расплавленный огонь
соуса, получается великолепное блюдо. Кудрявый красавец в живописно
замасленном на животе фартуке ставит перед нами миску чахохбили и бутылку
молодого вина.
- Кушай, пожалуйста, - говорит он Нине. - Кушай. Смотри, совсем худой!
Нина смеется. А я удивляюсь. Я не замечаю, что она действительно