"Алексей Леонтьев. Белая земля " - читать интересную книгу автора

- Табак! - говорит он. - Сигарет!
Я достаю сигарету, подношу ее прямо ко рту лейтенанта.
- Feuer![5] - просит он.
Протягиваю Риттеру его собственную зажигалку. Закуриваю сам.
Лейтенант затихает. Сквозь сапоги чувствую тепло его ног. В бок больно
упирается неудобная треугольная кобура парабеллума. Вынимаю пистолет, потом
все-таки вкладываю его обратно. Так лучше. Пусть мешает. Меньше шансов
заснуть. Спать мне нельзя.
Риттер, докурив сигарету, поворачивается на бок. Кажется, он даже
пробурчал что-то вроде "доброй ночи". Через минуту слышится его мерное
посапывание. Но я не очень доверяю безмятежному сну лейтенанта.
Я жду. Жду полчаса, час. Воет пурга. Снег падает на лицо. Риттер уже
похрапывает во сне. Проходит еще час, и наконец я решаюсь произвести
эксперимент.
К храпу лейтенанта присоединяется мое посапывание. Я даже присвистываю
"во сне". Проходит минута, другая, третья... Лейтенант по-прежнему храпит.
Кажется, он действительно заснул... И вдруг осторожный толчок. Открываю
глаза и встречаюсь с темными кругами очков. Риттер продолжает "храпеть".
Поймав мой взгляд, он тут же откидывается назад.
Ну что ж, посмотрим, у кого больше выдержки. Главное - не думать о сне.
Сейчас, например, мне гораздо больше хочется пить. Ловлю ртом холодные
снежинки. Воет пурга. Ветер наметает над нашей ямой сугроб.


6

Сугроб закрыл небо. Сквозь узкую щель пробивается тусклый свет. Воет
ветер... Сколько мы лежим в этой снежной яме? День, два, неделю? Мои часы
стоят. Наверное, в них попала вода. Я пытаюсь восстановить события.
Была пурга, и тусклый рассвет сменялся густой темнотой ночи. Несколько
раз мы ели. К сожалению, слишком мало. Во второй банке консервов вместо мяса
оказалось густое желе, вроде мармелада. Осталось только несколько сухарей и
конверты с каким-то непонятным, но явно несъедобным веществом.
Мучительно хочется спать. Рядом мирно сопит Риттер. Но теперь я хорошо
знаю, что он тоже не спит. Больше я не провожу экспериментов. Последний едва
не стоил мне жизни. Несколько раз я притворялся спящим и каждый раз,
почувствовав толчок, встречался со взглядом лейтенанта. А тут я не услышал
толчка. Просто, закрыв глаза, сразу провалился в темную пропасть. Какая-то
единственная клетка судорожно сопротивляющегося мозга заставила меня
очнуться. Я поймал руки Риттера на кобуре пистолета. У меня в запасе был
автомат, и лейтенант отступил.
Он ждет своего часа. Он не шел через весь остров пешком, не питался
юколой, и у него нет даже царапины на теле. Надо было сразу накрепко связать
ему руки. Сейчас, пожалуй, мне это уже не под силу. Я не уверен, что смогу
взять вверх. Остается только ждать конца пурги. Кажется, стоит умолкнуть
шуму ветра, нескончаемому шороху несущегося по равнине снега - и сейчас же
перестанет хотеться спать.
Надо думать о чем-нибудь другом. "Ничья земля", - говорил Дигирнес...
Как будто могло остаться что-то ничьим в этом расколотом надвое мире. Даже
сюда на север, где нет никакой жизни, пришла война. А все-таки интересно,