"Джон Леннон, Пол Маккартни, Джордж Харрисон, Ринго Старр. Антология "Битлз"" - читать интересную книгу автора

игрушечный автобус. У кровати были боковые стенки, мальчишка на соседней
кровати захотел посмотреть на автобус, и мне пришлось сильно перегнуться
через боковину. Видимо, я слишком перегнулся, потому что я упал на пол с
высоты почти в полтора метра. Швы разошлись, и все снова было плохо. Из-за
этого меня продержали в больнице еще шесть месяцев.
Всего же в больнице я пролежал почти год, а после этого еще долго
выздоравливал дома, поэтому в школу не ходил целых два года. В то время в
школах не было занятий для отстающих, а я всегда отставал по меньшей мере на
год. Ни один учитель ни разу не обнял меня и не сказал: "Я позанимаюсь с
тобой отдельно, сынок". Я просто оставался на второй год. Я любил шутить и
старался дружить с самыми сильными мальчишками в классе, чтобы они защищали
меня. Постепенно я возненавидел школу, прогуливать ее стало еще легче. Мама
отправляла меня на уроки, а я просто гулял по парку вместе со школьными
друзьями. Мы сами писали объяснительные записки, но из-за неграмотности
всегда попадались.
Читать я научился, когда мне было девять лет. Мама работала, ей было
некогда заниматься со мной, поэтому учила меня девочка, которая
присматривала за мной, - Мэри Мэгайр. Она была дочерью маминой подруги Энни,
она сидела со мной, когда мама уходила в паб или в кино. Мэри учила меня
читать по книге "Конь Доббин" (я умею читать, но грамматики не знаю и пишу
слова так, как слышу). Мне жаль, что я мало чему научился, - мои знания
слишком ограниченны. Я не знаю ни слова по-латыни. А Джон изучал латынь и
рисование.
Дингл - один из самых опасных районов Ливерпуля, а Токстет до сих пор
пользуется дурной славой. Там и вправду было опасно. В те времена там
хозяйничали банды, вспыхивали драки, случались грабежи. Но детям, женщинам и
старикам ничто не угрожало. Их не трогал никто. А теперь инвалидов
вытаскивают из колясок, избивают девяностолетних старух. Трусы, отъявленные
трусы! Если бы кому-нибудь раньше вздумалось избить старуху, все банды
района разыскали бы его и избили до полусмерти. Такого не простили бы
никому.
Ливерпуль был мрачным и безотрадным, но нас это не смущало. Мы с Дэви
Паттерсоном и Брайаном Бриско были тремя мушкетерами, охотниками за
скальпами, бандой Черной Руки, шайкой из трех человек. Мы все делали вместе.
Мы играли в сыщиков и ковбоев, учились в одной школе и были очень дружны. До
десяти или одиннадцати лет я воспринимал окружение как собственный, близкий
мне мир, а руины, оставшиеся после бомбежек, казались нам раем. Мы не думали
о тех, кто погиб в разрушенных домах, мы воспринимали их просто как большую
игровую площадку. "Встречаемся на бомбежке", - часто говорили мы друг другу.
В детстве мы гуляли повсюду. Я всегда мечтал стать бродягой, который
сам себе хозяин. Нам было не по карману ездить на автобусе. В восемь или
девять лет мы пешком проходили по пять-восемь миль до Спика, до парка или до
лесов в окрестностях города. Мы бежали за автобусами, пока не отставали.
"Гляди-ка, он повернул налево!.." А потом дожидались следующего, чтобы
посмотреть, куда он повернет дальше.
Велосипед - правда, подержанный - появился у меня гораздо позже, и мы
ездили аж до Уэльса и обратно. Я так уставал, что через какое-то время
вообще потерял к нему всякий интерес. До Северного Уэльса было всего
двадцать или тридцать миль.
В детстве я мечтал стать не только бродягой. Мне всегда хотелось