"Джон Леннон, Пол Маккартни, Джордж Харрисон, Ринго Старр. Антология "Битлз"" - читать интересную книгу автора

Такую грампластинку мы записали в 1958 году. Нас было пятеро: Джордж,
Джон, Колин Хэнтон, Дафф Лоу и я. Мы с Даффом учились вместе, он умел играть
на пианино. Он мог сыграть арпеджио из вступления к "Mean Woman Blues"
("Блюз подлой женщины") Джерри Ли. По этой причине мы и позвали его с собой.
Больше никто из наших знакомых не умел играть арпеджио на пианино, мы умели
взять один нестройный аккорд, затем сделать паузу, потом второй и снова
паузу, а он играл все это подряд, да еще и с правильной аппликатурой.
Мы отправились на фирму "Филлипс" в Кенсингтон, что звучало шикарно.
Джон спел "That'll Be The Day", а на второй стороне записали "In Spite Of
All The Danger", нашу собственную песню, написанную под влиянием Элвиса. Ее
пели мы с Джоном, а Джордж играл соло.
Когда мы получили пластинку, то договорились, что будем передавать ее
друг другу по очереди - каждую неделю. Прошла первая неделя, Джон передал
пластинку мне. Я продержал ее у себя неделю и передал Джорджу, а Колин -
Даффу Лоу, у которого пластинка пробыла двадцать три года. Позднее, когда мы
стали знаменитыми, он заявил: "А у меня есть ваша первая запись". В конце
концов я выкупил ее за баснословную сумму. С тех пор я начал делать копии
записей. Я не люблю крутить грампластинки, потому что они быстро стираются,
как им и положено. Но иметь их - это здорово.
В то время я играл и на гитаре. В сущности, в группе нас было только
трое, и все - гитаристы: Джордж, Джон и я. Мы играли повсюду, по всему
Ливерпулю, иногда разбегались, чтобы найти работу, побывать в колледже и так
далее. Бывало, мы приходили на концерт только с тремя гитарами, и
организатор выступления спрашивал: "А где же ударные?" На всякий случай мы
научились отвечать: "Ритм держат гитары". Мы держались уверенно, улыбались,
надо было выкручиваться. Но на самом деле отговориться было почти
невозможно, и, чтобы доказать свою правоту, мы старались почетче держать
ритм.
Мы слышали, что неплохие возможности открываются после конкурсов
талантов вроде "Открытия" Кэрролла Ливайса. Кэрролом Ливайсом звали
грузного, светловолосого канадца. Для нас канадцы были все равно что
американцы, мы относились к ним по-особенному. Они без труда многого
добивались в шоу-бизнесе, как, например, Хьюги Грин, только благодаря своему
акценту: "Леди и дженнмены..." О, да, он был профессионалом! В 1959 году мы
решили попасть на конкурс Ливайса и отправились в Ардвик в Манчестере. Свои
номера мы репетировали в поезде от самого Ливерпуля. Мы пели "Think It Over"
("Обдумай это") и "Rave On" ("Мечтай"). На конкурсе мы с треском
провалились - нас тогда всегда побеждали. За свою жизнь мы не выиграли ни
единого конкурса талантов. Мы привыкли выступать ночью в пабах и клубах для
рабочих. Но каждый раз нас опережала какая-нибудь женщина, играющая на
ложках. Было уже одиннадцать вечера, все уже были уставшими и не желали
слушать нашу музыку. Всегда находилась толстая старуха с парой ложек,
которая укладывала нас на обе лопатки. Садясь в автобус, мы говорили друг
другу: "Напрасно мы уступили ей, она ничем не лучше нас". - "Нет, в ней
что-то есть, особенно бедра, верно?" - "И все-таки мы были лучше, ведь
правда? Все чуть не обделались от нашей музыки..." После каждого провала нам
приходилось подбадривать себя.
Стюарт Сатклифф вместе с Джоном учился в школе искусств. Однажды Стюарт
продал свою картину за шестьдесят пять фунтов. (Он писал в стиле Никласа де
Сталя, своего любимого художника. Его картины были в основном абстракциями.