"Джон Леннон, Пол Маккартни, Джордж Харрисон, Ринго Старр. Антология "Битлз"" - читать интересную книгу автора

гитары и бренчали. Мы сидели у меня дома, потому что больше идти нам было
некуда. Отец в это время был на работе. Мы доставали трубку и курили,
чувствуя себя взрослыми (на вкус табак был противным). У нас обоих были
акустические гитары, мы сидели друг напротив друга и играли. Это было
здорово - вместо того чтобы вспоминать или придумывать песню самому, я
смотрел, как играет Джон, будто он был моим отражением в зеркале. Это
отличный способ писать.
Мы писали песни вдвоем. Я записывал их в школьной тетради и всегда
подписывал вверху: "Подлинное произведение Леннона и Маккартни". Эта надпись
красовалась на каждой странице. В тетрадь я заносил только слова и аккорды.
Нам приходилось запоминать мелодии, в том числе и аккомпанемент, потому что
я не знал, как их записать. Кассет тогда не было, у нас не хватало денег на
магнитофон "Грюндиг". Чтобы пользоваться такой техникой, надо было иметь
знакомых, у которых она есть. У нас был такой знакомый, но мы редко
записывали песни на его магнитофон - в то время собственные творения не
настолько интересовали нас. Главной задачей было запомнить написанные песни.
У нас с Джоном был неписаный закон, который гласил: если мы не в состоянии
запомнить свои песни, можно ли рассчитывать, что их запомнят люди, которые
только слушают эти песни?
Мы написали "Love Me Do" ("Люби меня") и "I Saw Her Standing There",
между нами установилось что-то вроде партнерских отношений. К кому-нибудь из
нас в голову приходила мысль, а потом мы начинали обсуждать ее. В том, как
мы пасовали друг другу идеи, было что-то от состязания. Песня "Love Me Do"
построена в основном на аккордах G, G7 и D, не слишком сложных. Губная
гармошка - отличная вещь. Джон хорошо играл на ней. У него была
хроматическая гармошка, почти как у Стиви Уандера, квадратной формы, и он
научился извлекать из нее блюзовые звуки.
Мы развивали свои навыки. Некоторые мои строчки нравились Джону,
некоторые нет. Почти все, что я писал, ему нравилось, но иногда попадались
корявые строчки вроде: "Ей всего семнадцать лет, она никогда не была
королевой красоты..." Джон хмыкал: "Королевой красоты?" В голову сразу
приходили танцы в "Батлинз", поэтому и спрашивали себя: какие слова должны
быть на этом месте? И наконец пришли к выводу: "Вы понимаете, о чем я
говорю". Это было совсем неплохо - хотя бы потому, что на самом деле не
очень ясно, о чем идет речь.
Мы учились вместе, постепенно песни становились все лучше; большинство
вещей, которые мы называли своей "первой сотней" (на самом деле песен было
около пятисот - в то время мы лезли вон из кожи, чтобы нас хоть кто-нибудь
заметил), написаны в моем доме на Фортлин-Роуд. Затем нам приходилось
проветривать комнату, выгоняя табачный дым, и смываться, пока не вернулся
мой отец и не застукал нас.
В те дни можно было прийти в местную студию и, если у тебя были
деньги - пять фунтов, огромная сумма для подростков, - сделать собственную
запись. Для этого следовало показать свою аппаратуру, а потом ждать, будто в
приемной у врача. Потом, дождавшись, когда предыдущая группа или исполнитель
покидали студию, ты занимал их место, какой-то парень настраивал микрофоны,
и ты начинал петь. Затем приходилось еще пятнадцать минут ждать в соседней
комнате, пока звукооператор обрабатывал пленку (думаю, все-таки пленку, хотя
в результате получалась пластинка) и выносил ее тебе. Это была очень
примитивная запись.