"Джон Леннон, Пол Маккартни, Джордж Харрисон, Ринго Старр. Антология "Битлз"" - читать интересную книгу автора

знакомился с известными людьми, смеялся и играл рок-н-ролл (само собой,
рок-н-ролл я играл все годы учебы в средней школе, ведь это было основное
музыкальное направление) (64).
Опыта мне не хватало. Я знал, что столкнусь с толпой стариков, но
считал, что должен все-таки попытаться стать кем-то. Пять лет я изучал
коммерческое искусство (63).
Я занимался искусством только потому, что считал, что у меня нет
другого выхода, что больше я ни на что не способен. Но и там я не преуспел -
из-за лени (64).
От свободной жизни в колледже я чуть не свихнулся.
Я уже изучал живопись, а Пол и Джордж еще учились в средней школе.
Между учебой в колледже и учебой в школе есть огромная разница. Я уже
занимался сексом, уже выпивал и делал еще много чего другого (80).
Когда я появился в колледже искусств, меня сразу приняли за стилягу.
Потом я стал больше похож на художника, как все другие ученики колледжа, но
по-прежнему одевался, как стиляга, во все черное и узкие брюки. Я подражал
стилягам, но всегда разрывался между образами стиляги и художника. Одну
неделю я являлся на занятия в шарфе, не зачесав волосы назад, а на следующую
снова надевал кожаный пиджак и тесные джинсы (73).
Артур Баллард, один из преподавателей, советовал мне не носить такие
тесные брюки. Он был славным малым, этот Артур Баллард, вступался за меня,
когда меня хотели исключить. Но на самом деле я был не стилягой, я был
рокером. А стилягой я только притворялся.
Работать я никогда не любил. Мне следовало бы стать иллюстратором или
продолжать учиться живописи, ведь это было здорово. Но мне приходилось
писать буквы. Я ни на что не годился, поэтому мне поручали такую работу.
Писать буквы требовали аккуратно. С таким же успехом мне могли бы поручить
прыгать с парашютом. Я заваливал все экзамены и продолжал торчать в колледже
только потому, что это было лучше, чем работать (67).
Я считал, что писать абстракции очень легко, и сажал повсюду пятна
краски, а мне говорили, что это дрянь. Я требовал: "Докажите!" - и мне легко
доказывали (64).
Я продолжал учиться рисовать. На самом деле я был не художником, а
книжным иллюстратором. Но работа иллюстратора меня не увлекала. В школе я
любил рисовать, потому что это было забавно. Все мои друзья вращались в этом
кругу, они часто устраивали вечеринки. Мне хотелось быть художником, но я им
так и не стал. Такая карьера не принесла бы мне никакой пользы (65).
Но мне всегда казалось, что я выкарабкаюсь. Бывали и минуты сомнений,
но я твердо знал, что в конце концов случится что-нибудь важное (67).
Когда мне было семнадцать, я думал: "Хорошо бы случилось какое-нибудь
землетрясение или революция". Иди и кради, что хочешь. Будь мне в тот момент
семнадцать, так бы я и поступил, - что было бы терять? Вот и теперь я ничего
не терял. Я не хочу умирать, не хочу терпеть физическую боль, но, если мир
взорвется, наша боль прекратится. Проблемы исчезнут сами собой (70).
Те выходные я провел у Джулии и Психа. Полицейский пришел к нам и
сообщил о несчастном случае. Все было как в кино: он спросил, не сыном ли я
прихожусь Джулии, ну и все такое. А потом он все объяснил, и мы оба
побледнели (67).
Ее убил сменившийся с дежурства пьяный полицейский, после того как она
зашла к тете навестить меня. Меня она не застала, а когда стояла на