"Джон Леннон, Пол Маккартни, Джордж Харрисон, Ринго Старр. Антология "Битлз"" - читать интересную книгу автора

изо всех сил дул в трубу, заглушая нас. Он думал, что точно подобрал
мелодию, но мы ее даже не узнали! (63)
А потом Пол привел Джорджа (80).
Пол познакомил меня с Джорджем, и мне пришлось решать, брать Джорджа в
группу или нет. Послушав, как он играет, я велел: "Сыграй "Raunchy"
("Грязный"). Я взял его в группу, нас стало трое, а остальные постепенно
разбежались (70).
Я предложил Джорджу присоединиться к нам, потому что он знал много
аккордов - гораздо больше, чем знали мы. У него мы многому научились. У Пола
в школе был друг, который сам придумывал новые аккорды, а потом они
расходились по всему Ливерпулю. Каждый раз, узнавая новый аккорд, мы
сочиняли вокруг него целую песню.
Мы часто прогуливали уроки и собирались днем дома у Джорджа. Джордж
выглядел еще младше, чем Пол, а Полу, с его детской мордашкой, на вид можно
было дать лет десять.
Это было уже слишком. Джордж казался совсем ребенком. Поначалу я ничего
не хотел замечать. Хотя он работал рассыльным, выглядел он совсем по-детски.
Однажды он закончил работу и предложил мне сходить в кино, но я сделал вид,
будто очень занят. Я не признавал его, пока не познакомился с ним поближе.
Мими часто говорила, что у Джорджа настоящий низкий гнусавый ливерпульский
голос. Она повторяла: "Тебя всегда тянуло к низшим классам, Джон" (67).
Мы с Полом сразу спелись. Меня немного тревожило то, что мои давние
друзья уходили, а в группе появлялись новые люди, такие, как Пол и Джордж,
но скоро мы привыкли друг к другу. Мы начали исполнять классные ритмичные
вещи, такие, как "Twenty Flight Rock". Забавно, ведь мы по-прежнему
считались скиффл-группой. Моим лучшим номером стала песня "Let's Have a
Party" ("Устроим праздник") (63).
Репетировать, готовясь к случайным концертам, было незачем. Но мы
продолжали играть вместе ради развлечения. Обычно мы собирались у
кого-нибудь дома. Мы часто слушали проигрыватель, ставили новые американские
хиты. А потом сами пытались добиться такого же звучания (63).
Когда играешь в каком-нибудь дансинге, то становишься поперек дороги
настоящим стилягам, ведь все девчонки смотрят только на группу: у музыкантов
бачки, прически, они стоят на сцене. И тогда парни сговаривались отлупить
нас. Поэтому в пятнадцать, шестнадцать и семнадцать лет мы занимались в
основном тем, что удирали, зажав под мышками инструменты. Барабанщика ловили
чаще, чем остальных, - ударную установку тяжело тащить. Мы убегали со всех
ног и прыгали в автобус, потому что машины у нас не было. Обычно я успевал
вскочить в автобус вместе с гитарой, а басиста с инструментом в футляре
ловили. Тогда мы бросали преследователям бас или шляпу, и, пока они топтали
их, мы спасались бегством (75).
Закончив школу "Куорри-бэнк", я поступил в Ливерпульский колледж
искусств, надеясь, что когда-нибудь смогу рисовать шикарных девчонок для
рекламы зубной пасты (63).
Если бы меня спросили, хотел бы я вернуться в прошлое, я ответил бы,
что мне хватило и того, что я уже однажды побывал там. У меня остались о нем
неплохие воспоминания, хотя их и не так много.
Директор школы "Куорри-бэнк", Побджой, посоветовал мне поступить в
колледж искусств. Он говорил: "Если он туда не поступит, его жизнь пройдет
даром". Поэтому Побджой помог мне. У меня развилось чувство юмора, я