"Станислав Лем. Рукопись, найденная в ванне" - читать интересную книгу автора

бархатной подстилке искусственные уши, зубные мосты, имитации ногтей,
бородавок, ресниц, фальшивые флюсы и горбы - некоторые были показаны для
наглядности в разрезе, чтобы была видна их внутренняя структура; встречались
надувные экземпляры, доминировал, однако, конский волос. Отступив назад, я
задел сундук с жемчужинами. Меня пробрала дрожь - это были зубы: большие и
маленькие, как жемчужинки, лопаткообразные, с дырками и без, молочные,
коренные, мудрости...
Я поднял глаза на своего проводника, который, сдержанно улыбаясь,
указал мне на ближайший гобелен. Я подошел к нему поближе. Поверхность его
сплошь была покрыта париками, бакенбардами, пышными бородами,
располагавшимися на нейлоновой основе так, что пряди златовласых имитаций
образовывали на фоне остальных большой государственный герб.
Мы перешли в следующий зал.
Он был еще просторнее. Никелированные рефлекторы освещали витрины,
заполненные самыми разнообразными странными предметами: карточными колодами,
имитациями различных подарков, сырами. С ребер потолочного перекрытия,
обшитого деревом лиственницы, свешивались фальшивые протезы, корсеты,
платья. Не было здесь недостачи и в поддельных насекомых - эти последние,
выполненные с совершенством, какое может себе позволить лишь могущественная,
располагающая любыми средствами разведка, занимали целиком четыре ряда
стеклянных шкафов. Адъютант не спешил с объяснениями, словно был убежден,
что собранные в столь громадном количестве вещественные доказательства
говорят сами за себя, и только тогда, когда я среди множества экспонатов
готов был пропустить какой-то достойный внимания, он делал в его направлении
предупредительный жест рукой. Одним из таких движений он привлек мое
внимание к кучке маковых зерен, лежащей на белом шелке и находящейся под
стеклом, искусно отшлифованным таким образом, что непосредственно над кучкой
маковых зерен прозрачный покров, утолщаясь, переходил в мощную лупу,
заглянув в которую, я увидел, что зернышки мака, причем все без исключения,
были слегка выщерблены. Изумленный, я повернулся к лейтенанту с новым
вопросом, но он лишь сочувственно улыбнулся и развел руками в знак того, что
ничего сказать мне не может, а его оттененные усиками полноватые губы
зашевелились, беззвучно произнося слово "секретно". Лишь у следующих дверей,
распахивая их передо мной, он обронил:
- Занимательные у нас здесь трофеи, не так ли?
Эхо наших шагов разнеслось по залу с еще более великолепным убранством.
Я поднял голову. Всю стену напротив занимал гобелен: превосходная
композиция, выдержанная в оранжевых и иссиня-черных тонах, изображающая
какой-то важный государственный акт. Адъютант после некоторого колебания
указал мне на подстриженные черные бачки, которые были частью парадного
одеяния одного из сановников, давая при этом понять, что они принадлежали
разоблаченному лично им агенту.
Из-за колонны повеяло холодом, что свидетельствовало о близости широкой
анфилады. Я, уже не разглядывая экспонаты, ошеломленный, потрясенный, в
растерянности шел следом за моим проводником мимо их искрившихся от яркого
света россыпей, мимо экспозиций вскрытия сейфов, искушения, проделывания
отверстий в каменных стенах, продырявливания гор и осушения морей, поражался
многоэтажным махинам, предназначенными для дистанционного изучения
мобилизационных планов, для превращения ночи в искусственный день и
наоборот. Мы прошли через зал с огромными хрустальными колпаками,