"Станислав Лем. Условный рефлекс" - читать интересную книгу автора

ощущалось сквозь надувные подошвы. За крутым поворотом Пиркс увидел след
лавины, а сама она уже казалась волнистым, спокойно стелющимся облаком.
С невольным беспокойством он начал искать взглядом ракету, но она была
в безопасности, стояла на прежнем месте, километрах в двух отсюда, и Пиркс
видел ее блестящее брюшко и три черточки-ножки. Будто странное лунное
насекомое присело на старой осыпи, которая раньше казалась Пирксу крутой,
а отсюда выглядела плоской, как стол.
Когда они приблизились к полосе тени, Пнин ускорил шаг. Пиркс был так
поглощен зрелищем дикой и грозной природы, что ему просто некогда было
взглянуть на Лангнера. Только сейчас он заметил, что маленький астрофизик
ступает уверенно и совсем не спотыкается.
Пришлось прыгать через четырехметровую расщелину. Пиркс вложил в
прыжок слишком много сил; он взмыл вверх и, бесцельно перебирая ногами,
опустился в добрых восьми метрах за противоположным краем пропасти. Такой
лунный прыжок мог обогатить человека опытом, не имевшим ничего общего с
паясничанием туристов в гостинице на Луне.
Они вошли в тень. Пока они находились сравнительно недалеко от
залитых солнцем скал, их отблески слегка освещали тьму, играли на
выпуклостях скафандров. Но вскоре мрак настолько сгустился, что путники
потеряли друг друга из виду. В тени была ночь. Сквозь все антитермические
слои скафандра Пиркс ощутил ее ледяной холод; он не добирался до тела, не
жег кожу, но будто напоминал о своем молчаливом, холодном присутствии:
некоторые части бронированного скафандра явственно задрожали, охладившись
на двести с лишним градусов. Когда глаза привыкли к темноте, Пиркс
заметил, что красные шары на верхушках алюминиевых мачт довольно ярко
светятся; бусинки этого рубинового ожерелья уходили вверх и исчезали в
свете Солнца - там растрескавшийся горный хребет устремлялся в долину,
создавая три гигантских крутых уступа, громоздившихся друг на друга; их
разделяли узкие горизонтальные выходы горных пластов, образуя нечто вроде
острых карнизов. Пирксу показалось, что исчезающая вдали шеренга мачт
ведет к одной из этих каменных палок, но он подумал, что это, пожалуй,
невозможно. У самого верха сквозь гребень, словно расколотый ударом
молнии, прорывался почти горизонтальный сноп солнечного света. Он
напоминал возникший в глухом молчании взрыв, брызгающий раскаленной
белизной на скальные выступы и расщелины.
- Вон там станция, - донесся через шлемофон близкий голос Пнина.
Русский остановился на границе ночи и дня, мороза и зноя, показывая рукой
куда-то вверх, но Пиркс не мог различать ничего, кроме чернеющих обрывов,
не посветлевших даже под Солнцем.
- Видите Орла?.. Так мы назвали этот хребет. Это голова, вон клюв,
а это крыло!..
Пиркс видел только нагромождение света в теней. Над восточной,
искрящейся гранью хребта торчала наклонная вершина; из-за отсутствия
воздушной дымки, размывающей очертания, она казалась совсем близкой.
И вдруг Пиркс увидел всего Орла. Крыло - это и была та стена, к которой
они направлялись; выше, на фоне звезд, выделялась голова птицы, наклонная
вершина была клювом.
Пиркс посмотрел на часы. Прошло уже сорок минут. Значит, остается
идти, по меньшей мере, еще столько же.
Перед очередной полосой тени Пнин остановился, чтобы переключить