"Станислав Лем. Условный рефлекс" - читать интересную книгу автора

свой климатизатор. Пиркс воспользовался этим и спросил, куда ведет дорога.
- Туда, - Пнин показал рукой вниз.
Пиркс видел лишь пропасть, а на дне ее - конус осыпи, из которой
торчали огромные обломки скал.
- Оттуда откололась плита, - объяснил Пнин, указывая теперь на
просвет в гребне. - Это Солнечные Ворота. Сейсмографы на "Циолковском"
зарегистрировали сотрясение почвы; по нашим подсчетам, рухнуло вниз около
полумиллиона тонн базальта...
- Позвольте, - перебил его ошеломленный Пиркс. - А как же теперь
доставляют наверх грузы?
- Сами увидите, когда придем, - ответил Пнин и зашагал вперед.
Пиркс последовал за ним, пытаясь на ходу решить загадку, но ничего
не придумал. Неужели они таскают на спине каждый литр воды, каждый баллон
кислорода? Нет, это невозможно. Теперь они шли быстрее. Над пропастью
торчала последняя алюминиевая мачта. Темнота снова окутала их, и пришлось
зажечь фонарики на шлемах; белые пятна света мерцали, перескакивали
с одного каменного выступа на другой. Теперь они шли по карнизу, который
иногда сужался до ширины двух ладоней. Они шли, как по канату, по
совершенно плоской полке; ее шершавая поверхность служила хорошей опорой.
Правда, хватило бы одного неверного шага, легкого головокружения.
"Почему бы нам не пойти в связке?" - подумал Пиркс, и в эту минуту
световое пятно впереди замерло: Пнин остановился.
- Веревка, - сказал он.
Пнин подал конец веревки Пирксу, а тот, пропустив ее через
специальный карабин, бросил дальше, Лангнеру. Пока они не двигались, Пиркс
мог, прислонившись спиной к скале, посмотреть вниз.
Вся воронка кратера лежала перед ним как на ладони, черные лавовые
ущелья казались сеточкой трещин, приземистый центральный конус отбрасывал
длинную тень.
Где была ракета? Пиркс не мог ее обнаружить. Где дорога? Эти
извилины, помеченные рядами алюминиевых мачт? Они тоже исчезли. Виднелось
лишь пространство каменного цирка в ослепительно ярком блеске и в полосах
черной тьмы, тянущихся от одной груды камней к другой; светлая каменная
пыль, присыпавшая скалы, подчеркивала рельеф местности с ее гротескными
группами кратеров, все уменьшавшихся; только в районе хребта Менделеева
были, наверное, сотни кратеров разного диаметра - от полукилометровых до
еле заметных; все они были идеально круглые, с пологим наружным скатом и
более крутым внутренним, в центре у них располагалась горка либо небольшой
конус, на худой конец - нечто наподобие пупка; самые маленькие из них были
точной копией средних, средние ничем не отличались от больших, и все это
находилось внутри огромного каменного колодца диаметром тридцать
километров.
Это соседство хаоса и точности раздражало человеческий разум; в этом
созидании и разрушении форм по единому образцу математическое совершенство
сочеталось с полнейшей анархией смерти. Пиркс посмотрел вверх, потом
назад: сквозь Солнечные Ворота по-прежнему хлестали потоки белого огня.
Через несколько сотен шагов, за узкой расщелиной, скала отступила;
они все еще шли в тени, но стало светлее от лучей, отражаемых вертикально
торчащей каменной палицей, которая вырастала из мрака чуть ли не на два
километра. Они перебрались через каменистую осыпь, и перед ними открылся