"Алексис Леке. Хроника обыкновенного следствия " - читать интересную книгу автораеё или отказаться, и я, конечно, беру. Она даже кончиками пальцев не
шевельнет. Лишь дыхание чуть-чуть ускоряется, и она соглашается едва раздвинуть ноги, словно хочет до конца владеть ситуацией, словно желает быть уверенной в том, что отпихнет меня своими мускулистыми ляжками, если я слишком глубоко проникну в её естество. В начале нашей супружеской жизни, во время коротких "приступов безумия" (мы так их называем, хотя безумием здесь и не пахнет), она выступала с такой раскованностью (или мне так казалось), что говорить об этих сеансах было бы богохульством. Это время давно ушло - по крайней мере, для меня. Теперь любовными приступами пользуются Эдуардо и прочие. Головокружение так сильно, что я зажмуриваюсь и хватаюсь за край стола. Проходит несколько секунд. Мадам Жильбер ничего не заметила. Я тихонько отодвигаю кресло от стола, встаю и иду к окну, расположенному за спиной мадам Жильбер. Вид из него - три ската крыши, кусочек парка, уголок улицы образуют пейзаж - никого не вдохновит. И все же ощущение пустоты постепенно проходит, я снова чувствую твердость в ногах. Когда я возвращаюсь домой, ОТЕЦ стоит на том же самом месте, безмолвный и тайно усмехающийся, уменьшая гостиную и её мебель, излучая свою тлетворную ауру - он торчит на тяжелом округленном постаменте. Нечто полусферическое, обеспечивающее стабильность статуи и с клинической точностью воспроизводящее двойные раздутые тестикулы. Статую не зря назвали ОТЦОМ. И вдруг, охваченный смесью святотатственного ужаса и нечистой радости, я хватаю ключи и ввожу самый длинный в щель в статуе. Бетон не выдерживает и крошится. Щель превращается в отверстие. Если быть понастойчивей... Пару гнуснятину можно превратить в кучу гравия... А потом вызвать мусорщиков... Кресла не вернуть, кроме того, поступок будет стоить мне жены, но какое облегчение... Я держу ключи в руке и мечтаю... И подпрыгиваю от щелканья замка. Эмильена! Боже, какая муха меня укусила? Если она догадается, что я сделал... Ногой загоняю крошки бетона под ковер. Эмильена не одна. Её сопровождает Электра, которую я не видел со времени последнего вернисажа - она нисколечко не изменилась. Высокая, угловатая, синие отсветы в крашеных волосах, слишком наштукатурена, на шее и щеках глубокие морщины, которые вот уже десять лет не может скрыть никакой макияж, отсутствующие губы, полноту которым придает кроваво-красная помада. Электра - карикатура на бразильского травести. Мой взгляд только скользит по ней. Женщины стоят по бокам третьего человека - низкого мужичонки с брюхом, плотной бородой и завитыми волосами. Хитроглазое существо затянуто в потертый черный бархатный пиджак, у которого отсутствуют две пуговицы из трёх. Интуиция подсказывает мне - Эдуардо. Обе женщины на полголовы выше его, сладострастная и вулканическая Эмильена, мрачная, изломанная и стареющая Электра. У парня морда мошенника, но он не антипатичен. Он широко улыбается мне. У него неровные, почерневшие от никотина зубы. Он протягивает мне маленькую полную руку, руку, больше похожую на руку карточного шулера, чем на длань скульптора. - Что, милый, замечтался? - бросает Эмильена с широкой нежной улыбкой, которой она одаривает меня на людях или будучи в отличном расположении духа. |
|
|