"Алексис Леке. Хроника обыкновенного следствия " - читать интересную книгу автора

Я вдруг соображаю, что Эмильена обращается ко мне. Впервые за долгие
годы я позволил себе заниматься работой дома. Возраст, наверное. Я вскидываю
на неё виноватый взгляд.
- Эдуардо согласился выставить свои самые маленькие произведения, за
исключением МАТЕРИ (она руками показывает, сколь огромен этот предмет в
ширину и в высоту). Мы установили МАТЬ на террасе перед галереей.
- Её никто не украдет?
Эмильена не в силах ощутить иронию, особенно если эта ирония исходит от
меня.
- Нет, она весит полторы тонны.
Эдуардо. Значит, огромный пенис зовется Эдуардо.
- А... штуковина в малой гостиной? -спрашиваю я.
В ее глазах появляются слезы.
- Эдуардо согласился одолжить мне свое главное произведение на время
выставки. Это... это прекрасно. К несчастью, через десять дней оно уйдет.
Десять дней! Я покачнулся от радости. Эта гнусность здесь всего на
десять дней! А затем она уйдет! Я бы расцеловал этого Эдуардо. Чтобы скрыть
смущение, я задаю первый пришедший мне в голову вопрос:
- А как это называется?
- Конечно, ОТЕЦ, - роняет Эмильена с уничижающим презрением.
Конечно. Мог бы и сам догадаться. Я не осмеливаюсь предположить, на что
похожа МАТЬ. Так ли Эдуардо отличается от моего убийцы? Один раскладывает
свою жену по банкам, сидит в тюрьме и останется там надолго. Второй
отравляет жизнь сограждан гротескными изображениями своих видений, его носит
на руках местная элита, и к тому же он трахает - слово вульгарно, но я на
нем настаиваю - жену местного судебного чиновника. Если и есть подлинный
художник, так это мой убийца. Он дошел до предела своих навязчивых идей, не
притворяясь, ни на что не претендуя, не играя в светскость. Быть может,
истинные художники те, но создают нечто уникальное, не сознавая этого.
- Чтобы отблагодарить его, я сочла необходимым сделать ему подарок, -
произносит Эмильена. - Успокойся, ничего ценного. Пустяк, почти ничто.
- Ты хорошо поступила! - восклицаю я в приступе радости. - Что это?
- Художники - народ странный. Прямо дети. Он счел, что твое кресло
выпадает из общего стиля гостиной и к тому же продавлено. Я не могла сделать
ничего иного, как отдать его ему.
3. Третий допрос

- Сколько банок вы использовали? - спрашиваю я обвиняемого.
Он с легким удивлением смотрит на меня. Он явно не ожидал столь
прозаического вопроса, заданного в лоб.
- Не помню. Те, что нашли полицейские. Штук двадцать.
- Полицейские нашли восемнадцать банок. Тело женщины не может
уместиться в восемнадцати банках.
- Конечно, нет. Остальное я захоронил, как и раньше похоронил двух
первых. То есть тех женщин.
- Почему банки из-под варенья?
- Если можно сказать, по эстетическим соображениям, господин
следователь.
Я вглядываюсь в него. И он опять, похоже, не издевается надо мной.
Мадам Жильбер склонилась над машинкой так низко, что я не могу видеть