"Урсула Ле Гуин. Голоса ("Хроники Западного побережья" #2)" - читать интересную книгу автора

подходящее место.
- А я тут почти никогда не плачу, - сказала я.
- А ты вообще почти никогда не плачешь, - сказал он.
И я была страшно горда, что он это заметил. А он спросил:
- Чем же ты обычно занимаешься в этой комнате? Это был очень трудный
вопрос, и я ответила не сразу.
- Я просто прихожу сюда, когда мне становится совсем уж невтерпеж, -
сказала я. - А еще мне нравится рассматривать эти книги. Это ведь ничего,
что я на них смотрю? Если я в них иногда заглядываю?
Он снова помолчал и совершенно серьезно ответил:
- Ничего. И что же ты в них находишь?
- Я ищу в них те штучки, которые мне нужно нарисовать в воздухе, чтобы
дверь открылась.
Я еще не знала слова "буквы".
- Покажи мне, - попросил он.
Я могла бы изобразить эти знаки в воздухе пальцем, как делала, открывая
дверь, но вместо этого я встала и вытащила с нижней полки шкафа ту большую
книгу в темно-коричневом кожаном переплете, которую про себя именовала
"Медведь". Я открыла ее на первой странице, где были написаны слова
(по-моему, я действительно понимала, что это слова, а впрочем, может, и
нет). И указала ему те значки, с помощью которых открывала дверь в тайную
комнату.
- Вот этот и вот этот... - шептала я. Потом бережно положила книгу на
стол - я всегда очень бережно обращалась с книгами, особенно когда
раскрывала их и смотрела, что у них внутри. А он по-прежнему стоял рядом и
смотрел, на какие значки я указываю пальцем - все они были мне хорошо
знакомы, хоть я и не знала ни их названий, ни того, как они звучат.
- Что это за знаки, Meмер?
- Это письменные знаки.
- Значит, эти письменные знаки и открывают дверь?
- Да, наверное. Только, чтобы дверь открылась, их нужно начертать в
воздухе и р особом месте.
- А ты знаешь, что такое слова?
Я не совсем понимала, о чем он спрашивает. Вряд ли я тогда знала, что
слова, которые пишут, точно такие же, как и те, которые произносят, что это
всего лишь два разных способа сделать одно и то же. Я молча покачала
головой.
- Ну вот что, например, делают с книгой? - спросил он.
Я опять промолчала, не зная, как ответить.
- Ее читают, - сказал он и вдруг улыбнулся, и лицо его сразу все словно
осветилось. Мне до сих пор крайне редко доводилось видеть, как он улыбается.
От Исты я много раз слышала о том, каким счастливым, гостеприимным и
великодушным был когда-то наш Лорд-Хранитель, как весело проводили время в
большой столовой его гости, как он смеялся над детскими проделками маленькой
Состы. Но я-то всегда помнила его таким, каким он стал теперь: человеком,
которого подвергли страшным пыткам, которому железными брусьями раздробили
колени, вывернули из суставов руки и переломали все пальцы. Человеком, у
которого зверски убили всю семью, который мучительно страдает от нищеты,
боли и стыда, сознавая, что его народ потерпел поражение и оказался
порабощенным...