"Урсула Ле Гуин. Освобождение женщины" - читать интересную книгу автора

бабушка.---Она же еще совсем ребенок. Я не могу выпустить ее за
ворота.---Она молила, словно перестала быть бабушкой и потеряла
всю свою властность.---Йова, она моя радость!

--Разве ты не хочешь, чтобы ей было хорошо?

--Всего лишь еще год. Она слишком необузданна для Дома.

--Она и так слишком долго в таком состоянии. И если она
останется, ее пошлют на поля. Еще год---и ее не возьмут в Дом.
Она покроется пылью и прахом. Так что не стоит плакать по этому
поводу. Я обратилась к миледи, и она ждет. Я не могу
возвращаться без нее.

--Йова, не позволяй, чтобы ее обижали,---очень тихо сказала
Доссе, словно стесняясь таких слов перед дочерью, и тем не
менее, в ее голосе слышалась сила.

--Я забираю ее, чтобы оберечь от бед,---сказала моя мать. Затем
она позвала меня, я вытерла слезы и последовала за ней.

Как ни странно, но я не помню ни мою первую встречу с миром за
пределами поселения, ни первое впечатление от Дома. Могу лишь
предполагать, что от испуга не поднимала глаз и все вокруг было
настолько странным, что я просто не понимала окружающее. Знаю,
что прошло несколько дней, прежде чем мать отвела меня показать
Леди Тазеу. Ей пришлось основательно отдраить меня щеткой и
многому научить, дабы увериться, что я не опозорю ее. Я была
испугана, когда наконец она взяла меня за руку и неустанным
шепотом внушая строгие наставления, повела из помещений
крепостных через залы с дверьми цветного дерева, пока наконец
мы не оказались в светлой солнечной комнате без крыши,
заплетенной цветами, что росли тут в горшках.

Вряд ли мне доводилось раньше видеть цветы, разве что сорняки в
садике у кухни, и я смотрела на них, не отрывая глаз. Матери
пришлось дернуть меня за руку, чтобы заставить взглянуть на
женщину, которая полулежала в кресле среди цветов, в мягком
нежном платье, столь ярком, что оно не уступало цветам. Я с
трудом отличала одно от другого. У женщины были длинные
блестящие волосы и такая же блестящая черная кожа. Мать
подтолкнула меня, и я сделала все так, как она старательно
учила меня: подойдя, опустилась перед креслом на колени и
застыла в ожидании, а когда женщина протянула длинную, тонкую,
нежную руку, черную снаружи и с лазурно-голубой ладонью, я
прижалась к ней лбом. Далее предстояло сказать:"Я ваша рабыня
Ракам, мэм", но голос отказался подчиняться мне.

--Какое милое маленькое создание,---сказала она.---И такая
темная.---Ее голос слегка дрогнул на последних словах.